Сознание как парадокс

Робкое представление об уникальных вычислительных возмож­ностях мозга дают математические модели простейших физиологиче­ских процессов. Если допустить, что эти модели адекватны реальнос­ти, то все предполагаемые в них весьма изощрённые вычисления реально описывают то, что делает мозг (а иногда — и отдельный ней­рон). Для описания принятия решения мозгом приходится использовать сложнейший математический аппарат, включая самые совершенные ме­тоды статистической обработки информации. Создаётся даже впечатле­ние, что обсуждаемые в физиологической литературе математические модели мозга если чем-либо и ограничиваются, то только теми разде­лами математики, с которыми знакомы авторы публикаций. Авторы не приписывают мозгу разве что такие математические возможности, о которых сами не имеют ясного представления.

Психологика принимает в качестве идеализации допущение, что ограничения на возможности психики и сознания по переработке ин­формации определяются исключительно логикой познавательной дея­тельности. Тем самым она исходит из того, что для такого компьютер­ного гиганта, как мозг *, любые вычисления не составляют особого труда, не требуют сколько-нибудь значительных затрат энергии. И при этом ни на объем воспринимаемой мозгом информации, ни на объём её хранения в памяти, ни на скорость её восприятия и переработки не на­ложено никаких существенных физических или физиологических ог­раничений. Поскольку трудно определить, что является существенным ограничением, психологика разрубает этот гордиев узел допущением» что на возможности мозга не наложено никаких ограничений.

' Дж. Лилли рассматривает человеческий мозг как «гигантский биокомпьютер, в не­сколько тысяч рач более сложный, чем любая вычислительная машина» — см. Лили Длс-Программирование и метапрограммирование человеческого биокомпьютера. Киев, 1994, с. 36. '")та позиция соответствует вводимому представлению об идеальном мозге.

262

Разумеется, такое допущение заведомо неверно — какие-либо ограничения в действительности наверняка существуют. Например, скорость прохождения сигнала по нервному волокну измерима и явно конечна, т. е. ограничена. Так, наибольшая частота, с которой клетка или аксон способны генерировать импульсы, составляет около 800 импульсов в секунду (однако эта предельная частота не требуется — более обычна, даже для сильно активированных нервных волокон, частота 100-200 импульсов в секунду)'. Г. Гельмгольц первым измерил скорость распространения нервного возбуждения по волокну. При комнатной температуре она оказалась равной 25-30 м/с. (В 1850 г. он сообщил об этом на заседании физического общества в Берлине). Таким образом, речь идет хоть и о большой, но всё же отнюдь не о бесконечной скорости. Тем не менее, это ограничение вряд ли имеет хоть какое-нибудь прямое отношение к психическим процессам2. Сам Гельмгольц, в частности, вводит представление о почти мгновенных бессознательных умозаключениях — и его утверждение никак не связано с измеренной им скоростью.