Сознание как парадокс

Л. Зонди эмпирически доказывал существование взаимного при­тяжения родственников по одной наследственной линии. Люди, всту­пающие в брак, часто не ведают, что являются членами семей, в кото­рых встречаются одни и те же болезни. Он назвал такой наследственно обусловленный выбор генотропизмом. Зонди считал, что наследствен­ность влияет не только на выбор супруга, но и на выбор друзей, про­фессии, болезни и даже способа смерти (например, самоубийство). На­следственность «навязывает» человеку судьбу, но сам человек всё-таки

1ФлейвеллДж. Генетическая психология Жана Пиаже- М., 1967, с. 64. Сам Флейвелл приводит этот пример именно как показатель биологической ориентации Пиаже.

2ПиaжeЖ. Избр.психол.труды. М., 1969,с,591.

3Кречмер Э. Строение тела и характер. М., 1995, с. 369. Упрощенно: астени­ческий тип телосложения — удлиненный, худой; пикнический тип — укороченный, полный.

242

обладает свободой выбора. Человек, убеждал Зонди, является существом, в котором свобода и необходимость соединяются по принципу «как — так и». Но откуда эта свобода берётся? Ответ Зонди обесценивает его концепцию как естественнонаучную: от сверхъестественной высшей ин­станции. Мол, Дух есть Бог 1.

Исследования в области поиска генетических или патологичес­ких оснований поведения обычно не были напрямую направлены на разгадку тайну сознания, Если психопатология и дает ключ к понима­нию тех или иных особенностей проявления сознания, в ней вряд ли может содержаться ответ о природе сознания вообще — особенности могут замечаться только у уже существующего сознания. Патологические нарушения по существу не затрагивают сам феномен непосредственной данности, субъективное ощущение самоочевидности. А если психически больной человек, как кажется наблюдателю, и утрачивает это чувство (находится в бессознательном состоянии), то тем более загадочно, как можно в этот момент изучать природу сознания. Генетический фактор, разумеется, оказывает влияние на сознание. Из человеческого плода появляется человек, а не муравей. Появление и нервной системы, и сознания генетически предопределено. Правда, описание специфики сознательных явлений на уровне молекулярной биологии имеет еще меньше шансов на успех, чем описание на уровне физиологии.

И все же обзор закончен. В нём, к сожалению, нет точек зрения многих блистательных учёных — таких, например, как Т. Рибо и П. Жане, А, А. Ухтомский и Б. Ф. Поршнев. Но не стоит сейчас обсуждать, по­чему он оказался именно таков, что именно и почему в нём пропущено или не рассмотрено с надлежащей тщательностью. Всё-таки мною на­писана лишь историческая преамбула, а не полноценный обзор истории психологии. Пришла пора собирать камни, т. е. подвести итоги и свести воедино поставленные в тексте акценты.