Сознание как парадокс

Вот, например, Ю. Д. Апресян создает лексикографический портрет слова «страх». Проанализировав типичные словоупотребления со словом «страх» (дрожать от страха; зубы стучат от страха; цепенеть, застывать от страха; мурашки пробегают по телу, кровь застывает в жилах и т. п.), он включает в этот портрет важный семантический признак: «душа человека чувствует нечто подобное тому, что ощущает его тело, когда ему холодное. Тем не менее, сказанное не предполагает, что человек, говоря «мне страшно», обязательно чувствует нечто сродни холоду, как и не пред­полагает осознаваемое знание этого признака носителем языка. Вряд ли осмысленно делать из лексикографического анализа более глубокие

' См., например. Леонтьев А. Н. Деятельность, сознание, личность. М,, 1975. Подобные рассуждения, однако, не слишком убедительны даже лингвистически, ведь слово «со-мнение» отнюдь не выражает совместное мнение, а слово «со-бытие» дале­ко не всегда подразумевает совместное бытиё.

2 Этимологический анализ слова «эмоция» также привычен в психологии. См. обзор в кн.: Курск Н. С. Дефицит психической активности: пассивность личности и болезнь. М., 1996. с. 124

3 См. Апресян Ю. Д. Избранные труды, 1. М-, 1995, с. 56-57.

4 Апресян Ю. Д. Избранные труды, 2, с. 459-463.

28

психологические выводы. Во всяком случае, нет оснований доверять такому анализу больше, чем, скажем, поэтической интуиции О. Мандель­штама, который заявил (без всякого обоснования): «Паденье — неиз­бежный спутник страха, и самый страх есть чувство пустоты...»

Если человек сообщает экспериментатору: «я запоминаю»» то это не значит, что он в этот момент осознанно впечатывает в память какие-то реальные следы — такое не под силу никому. Но всё же при этом он испытывает какие-то реальные субъективные переживания, обознача­ющие для каждого весьма разные процессы: один испытуемый начина­ет повторять предъявленный материал или применять другие извест­ные ему мнемонические приемы; второй — просто напрягается как только может; третий — удивляется малости того, что может воспроиз­вести, хотя чувствует, что помнит намного больше» а потому раздража­ется на экспериментатора и т. д. Субъективное переживание испыту­емого — конечно же, психическая реальность. Однако эта реальность лишь метафорически выражается терминами наивной психологии. Опасно строить на метафорах логически стройную теорию,

Дело ещё более усложняется тем, что большинство психологиче­ских терминов — омонимы, обозначающие одновременно весьма раз­ные представления. Даже ключевое понятие психологической науки — сознание — имеет едва ли не сотню разных и противоречащих друг другу значений: