|
Это в высшей степени оптимистический образ места человека если не во Вселенной, то, потенциально, в семиосфере. Наличие в семиосфере не столько человечества, сколько индивида делает ее живой. Равным образом, осознание человеком своего места в семиосфере, техносфере и духосфере ведет к осознанию того, что человек — не случайное явление в составе космоса, делает его космическим субъектом (см.: Кедров К. А., 1989; Лефевр В. А., 1996). Аргументом в пользу такого беспредельного расширения семиосферы является включение в нее знания о незнании и убеждение в том, что человеческое понимание тоже не имеет границ. Этот образ, примененный к сфере знаний, помогает почувствовать ограниченность и комизм представителей — держателей того или иного знания, самодовольно пренебрегающих другим знанием. Основанием, на котором держится семиосфера, служат разнообразие, множество точек зрения, скрепляемых диалогом, полилогом, спором — согласием. Вне диалога невозможно осознание себя агентом знания и нахождение своего места в семиосфере, в культуре. Продолжая размышления о семиосфере, попробуем представить себе то, что о ней известно, и сформулируем некоторые требования к будущей модели семиосферы. Семиосфера — это многомерное пространство, которое держится благодаря внутренним напряжениям, имеющим разную природу. Первым источником этой напряженности является постоянно меняющееся соотношение между знанием и незнанием. Разница между знанием о знании и знанием о незнании порождает то, что на психологическом языке называется аффектом неудовлетворенности (хотя, конечно, есть немало ленивых и нелюбопытных или таких, которые знают только то, что они знают, и не стремятся узнать что-нибудь еще); на языке искусствоведения — эффектом недосказанности. Второй источник лежит во внутренней противоречивости знаний, побуждающей либо к ее минимизации, либо к обострению противоречий, доведению их до абсурда, взрыва и перестройки знания, к созданию новой парадигмы. Аналогом этого, например, в зрительном восприятии является один из законов гештальтпсихологии, носящей название закона прегнантности, стремления к хорошей форме. Третий источник, вызывающий тревожность, — это соотношение между пониманием и непониманием. Он является постоянно действующим, так как абсолютное понимание в принципе невозможно. И слава Богу. Продуктивно непонимание, разумеется, как стимул продуктивного и творческого понимания. Из него вырастает культура. Психологически это понятно и оправдано. Между значением и смыслом нет однозначного соответствия, которое могло бы быть заучено. Не говоря уж о ситуациях, когда все значения как будто бы на месте, а смысл недоступен. — 266 —
|