Психология влечений человека

Против концепции сублимации сексуальной потребно­сти говорит также интересное наблюдение, сделанное Имелиньским (1961) при рассмотрении случая после-кастрационного «психоэндокринологического» комплекса. Он пишет, что «понижение силы полового влечения об­ратно пропорционально уровню умственного развития индивида... у людей с высокой культурой и высоким интеллектуальным уровнем ослабление полового влече­ния (после кастрации.— К. О.) наступает постепенно и не является значительным. Примитивные люди реаги­руют на кастрацию быстрым и сильным ослаблением влечения» (стр. 374). Правда, автор не говоркт, на чем он основывает свои выводы, не упоминает & количестве случаев и методах исследования. Однако этот вывод со­гласуется с мнением других клиницистов/и, если имели место лишь несколько случаев, этого достаточно, чтобы подорвать концепцию сублимации, согласно которой по­следствия кастрации должны быть прямо противополож­ны—она должна якобы вести к исчезновению сексуальных напряжений именно у людей с высокой культурой, как имеющих большие шансы сублимационной активности.

Еще труднее принять социологическое доказательст­во правильности концепции сублимации, сводящее поли­тическую активность целых обществ к тому, что опреде­ляется как «аскетическое накопление энергии инстинк­тов и их социальное распределение по нескольким не­многочисленным типам возможных действий» (Шельский, 1959, стр. 241). Прежде всего из самого установления корреляции между сексуальными ограничениями и по­литической активностью не следует вывод о зависимости политической ситуации от сексуального удовлетворения граждан государства. Мы знаем, от какого множества экстрапсихических факторов зависит больший или мень­ший политический динамизм общества. Основную роль здесь играют экономические, географические, историчес­кие условия, традиции народа и т. д. Объяснения, подоб­ные приведенным Анвином аргументам, характеризуют­ся, кроме логических ошибок (за основу принимается то, что само нуждается в обосновании), дилетантским пси­хологизмом, упрощающим действительность и не учиты­вающим сложных объективных обусловленностей суще­ствования и общественного развития. Это отметил Томашевский (1949), рассматривая психологические аспекты войны. В соответствии с принципами марксистского ми­ровоззрения он считает, что психологическое объяснение таких общественных явлений, как война или мир, явля­ется упрощением вопроса. «Процессы и свойства челове­ка — действительно мощный фактор сохранения мира, но было бы ложным утверждение, что это — независимый фактор, действующий сам по себе...» (стр. 323). По су­ществу, «война и мир являются результатом сложивших­ся общественно-экономических условий» (стр. 324); эти условия формируют психику человека, которая в свою очередь оказывает несомненное влияние на жизнь обще­ства, но нельзя это влияние рассматривать в отрыве от объективного контекста.