Таким образом, в мотиве этого вида цель, строго говоря, логически не противоречит программе, но обосновывает ее лишь частично. Следует заметить, что я не имею в виду ошибок, то есть ошибочно установленной программы, которая при первой возможности будет пересмотрена. Речь идет о таком мотиве, содержание которого не подвергается изменениям, несмотря на то, что практика иногда ощутимо показывает его нереальность. Этот тип защитного мотива особенно выразителен у сутяг, нарушение приспособления которых имеет реактивное происхождение. Например Б. Л., адвокат на пенсии, постоянно затевает сложные судебные процессы о возвращении ему взятых много лет назад 150 злотых. Целью, к которой применена его программа, является «торжество справедливости». Не подлежит сомнению, что если нанесен ущерб, следует его возместить, необходимо бороться с несправедливостью. Но в данном случае программа оказалась в явной диспропорции с экономической стоимостью, которую можно получить в случае успешной реализации программы. Не имеет смысла так рьяно затевать дела с целью возвращения 150 злотых. Мы, однако, видим, с каким удовлетворением Е. Л. пишет все новые заявления, как охотно, с излишними подробностями рассказывает о своих боях. Е. Л., во всяком случае, не производит впечатления пострадавшего старика. Он полон энергии, часами просиживает в здании суда, присутствует на слушании многих дел, любит давать советы ожидающим свидетелям. Анализ его биографии, психологические беседы в достаточной степени убеждают нас в том, что его мотив висит защитный характер. Как бедна, бессодержательна была бы жизнь этого пенсионера, если бы он вдруг выиграл свое дело! Значит ли это, что в каждом таком случае мы имеем дело с защитными мотивами? Конечно, нет. Как уже говорилось, о защитном мотиве может идти речь только тогда, когда личность в ходе реализации своей цели не в состоянии из-за невротических нарушений произвести реалистический анализ программы действия и установленной цели. В случаях когда в основе сутяжничества можно вскрыть первичные по отношению к действию психические нарушения, мы уже имеем дело не с защитным мотивом, но с мотивом патологическим, связанным с бредом преследования или со слабоумием, «структурно» делающим невозможным правильное отношение к своей программе действия. Указанные выше два критерия защитного мотива относятся к содержанию самого мотива. Как, однако, показывает опыт, наиболее надежный показатель дает анализ хода реализации программы, заключающейся в мотиве. Деятельность человека, направляемую защитным мотивом, характеризует негибкость, выливающаяся в полную неспособность делать выводы из практики и, как правило, все большее расхождение между целью и программой действия. — 21 —
|