|
Проблема эта столь многопланова, что ее трудно, если вообще возможно, хотя как-то выделить из общеэтического контекста. Трудности здесь начинаются с того, что нет строгого определения понятия испытуемого. Самый простой случай — когда в его качестве выступают сами психологи. Они вольны измываться над собой, как им угодно. По типу физиолога Хеда, который обрезал у себя на пальцах нервные окончания, чтобы проследить, как возвращаются тактильные ощущения. Он, кстати, пришел в результате к фундаментальному открытию — обнаружил два вида такой чувствительности: глубокую, протопатическую, и поверхностную и то, что возвращение чувствительности начинается с протопатической. Несколько лет назад сотрудник нашего психологического академического института Николай Юрьевич Вергилес и ваш покорный слуга затеяли огромный цикл исследований зрительного восприятия при стабилизации изображения относительно сетчатки. Николай ставил на глаз присоски с изображением — и фиксировал свои ощущения. Это, в общем-то, была рутинная операция. Но он пошел дальше — решил вообще "остановить" глаз. И подсоединил присоску к электромагниту, прикрепленному к подбороднику. Нагрузка была около двухсот пятидесяти грамм... Код эксперименту мы дали соответствующий — "вырви глаз"... И глаз, действительно, "оторвался". Хорошо, что Николай вовремя понял, что никакой психологии здесь уже нет, чистая биомедицина пошла, простые физиологические реакции. К счастью, и глаз быстро восстановился. Здесь можно вспомнить также о медицинских опытах, поставленных исследователями на себе. Но, повторяю, это дело самих исследователей, их право на личный риск. Ю. Шрейдер: Прости, Володя, но я с тобой не согласен. Все это не столь безобидно, как кажется на первый взгляд. Когда человек начинает пытать себя, даже с самыми благими научными целями, он тем самым создает прецедент, провоцирует мысль, что такое вообще можно делать с человеком. С другим человеком. В. Зинченко: Не спорю. Но я пока что говорю не об этических пределах эксперимента, а о градациях испытуемых. Иная категория — профессиональные испыта-ния, например, летчики-испытатели, космонавты. Там этические проблемы уже не психологические, а конструкторские, связанные с техническими решениями. Не буду вдаваться в дефиниции технократического мышления, но общая тенденция здесь отчетлива — примат технического над человеческим. И потому-то мы и ворвались б пространство непредсказуемых последствий самых даже остроумных технических решений... Хотя, насчет непредсказуемости, это еще надо доказать — просто голос тех, кто предвидел, был слишком слаб в грохоте железок. Но, повторяю, я не об этом. Итак, следующая градация испытуемых — профессионалы. Они — добровольно идут на риск, им так или иначе платят за него. Это — добровольцы как бы первого ранга, они знают, на что идут. А есть добровольцы и совсем другого рода, своего рода "пушечное мясо" научно-технического, биомедицинского эксперимента. Их крутят на центрифугах, погружают в сенсорный вакуум, на них нарабатывают статистику и определяют граничные условия — короче, измываются, как хотят. — 5 —
|