|
Аналитическая психология заявляет для человека необходимость стремления, путем индивидуации, к высочайшим образцам развития личности, которые Юнг усматривал в Иисусе Христе и Будде. Однако для такого развития личности недостаточно знания об этих личностях, частичного подражания им, и даже сознательного нравственного выбора, требуется бессознательное побуждение в виде «иррационального зова Самости», в сочетании с жестким давлением жизненных обстоятельств. В аналитической психологии считается, что центральное место в «управлении психической жизнью» занимает архетип «Самость», который является «высшей властью» в судьбе индивида. Юнг пишет: «С интеллектуальной точки зрения самость — не что иное, как психологическое понятие, конструкция, которая должна выражать неразличимую нами сущность, саму по себе для нас непостижимую… С таким же успехом ее можно назвать «богом» в нас… Начала всей нашей душевной жизни, кажется, уму непостижимым способом зарождаются в этой точке, и все высшее и последние цели, кажется сходятся на ней». Индивидуация представляет собой процесс психологической дифференциации, осуществляющийся с целью сепарации, отделения от власти коллективного и индивидуального бессознательного и формирования единой, неделимой психики. Юнг пишет: «… в полдень жизни наша удивительная человеческая природа осуществляет переход из первой половины жизни во вторую… от состояния, в котором человек является лишь орудием инстинктивной природы к другому состоянию, где он не является более чьим-то орудием, но становится самим собой: происходит преобразование природы — в культуру, инстинкта — в дух». Путь индивидуации — это «непременно духовное путешествие…только тот, кто внемлет сознательно силе внутреннего голоса, становится личностью». Такого рода символическое путешествие часто требует попутчика, помощника, каковым предстает в аналитической психотерапии терапевт. Психические отклонения, неврозы рассматриваются аналитической психологией и как своеобразные испытания на жизненном пути, и как своеобразное «наказание» за уклонение от развития, обретения и реализации смысла жизни: «невроз – это страдание души, не нашедшей своего смысла». В «Тэвистокских лекциях» Юнг пишет: «Я не отношусь к неврозу пессимистически. Во многих случаях мы должны сказать: «Слава Богу, что он решил стать невротиком». Подобно тому, как симптомы любого соматического заболевания в определенной мере выражают стремление организма к самоизлечению, так и невроз служит выражением стремления психики к самоизлечению. Невроз представляет собой попытку психической системы совершить акт саморегуляции и восстановить равновесие и функционально отличается от работы сновидения лишь большей силой проявления». Терапевт в аналитической психологии – это тоже путешественник, находящийся на своем пути индивидуации, и имеющий проблемы, которые решаются только путем помощи пациенту. Процесс терапии основывается на разнице, взаимодополняющем характере проблем на пути самореализации терапевта и клиента. Полагается, что если терапевт сознательно выполняет роль «проводника» и «учителя», то клиент бессознательно помогает терапевту через контрперенос, терапевтический процесс помогает обоим продвигаться к индивидуации. В отличие от Фрейда, полагавшего необходимым для терапевта сохранять отстраненную позицию по отношению к клиенту, Юнг полагает, что не стоит бояться возникающих между людьми привязанностей: «чем больше вы поддаетесь очарованию, тем больше вы утрачиваете свободу действия. Люди боятся друг друга из опасения что привязанность к кому-нибудь может лишить их свободы не только ментальной, но так же моральной и духовной свободы, даже свободы души. Если вы смиряетесь с привязанностью, то оказываетесь в тюрьме. В то же время у вас появляется шанс овладеть своими сокровищами (речь идет о достижении Самости как цели индивидуации – примечание автора). Другого пути не существует. Вы никогда не овладеете своими сокровищами если будете держаться равнодушно и бегать вокруг, как пугливая собака». Пока отношения между аналитиком и его клиентом развиваются исключительно в интеллектуальной плоскости «ничего не происходит, можно обсуждать все, что угодно, и это не будет иметь никакого значения, но стоит вам копнуть поглубже, и тогда мысль предстанет перед вами в форме переживания опыта и будет стоять перед вами подобно объекту». Только такие «мысли в форме переживания» Юнг считает оказывающими необходимое для достижения терапевтического результата трансформирующее влияние на «всю глубину» человека. Основная угроза для терапевта-юнгианца заключается в том, что он часто оказывается объектом завышенной оценки, пациенты воспринимают его как возлюбленного, как божество, как родительскую фигуру, более того, как Спасителя, а «не так уж и хорошо одновременно быть и отцом и возлюбленным. Никто не смог бы выдержать такое в течение долгого времени именно потому, что это слишком хорошо. Нужно быть по крайней мере полубогом, чтобы выдержать такую роль без перерыва, ибо все время пришлось бы быть тем, кто охотно отдает, дарит, жертвует». Это положение дел может привести, одновременно, к переоценке в собственном мнении терапевта и самоумалению, сужению своего сознания пациентом, появлению неопределенности у каждого в отношении своих границ: «у одного они чрезмерно расширены, у другого – чрезмерно сужены». Юнг предупреждает всех психотерапевтов словами Книги Притч: «Погибели предшествует гордость, и падению надменность» (16:18). — 37 —
|