|
Исследователь творчества Юнга А.А. Алексеев пишет, что psyche в аналитической психологии видится как «необъятная страна с равнинами здравого смысла, холмами сознания и горными пиками сверхсознания, речными омутами подсознательного и морской пучиной подсознательного, населенная живущими в мире и войнах «народами души»: чувствами и мыслями, ощущениями и прозрениями, интересами и установками, инстинктами и архетипами». Жизнь человека рассматривается Юнгом как своеобразная и противоречивая, полная драматических конфликтов и попыток их разрешения история индивидуации (развития психики, души, в некое неделимое целое, индивида), проявляющаяся в росте сознательности (самореализации). Он пишет: «Индивидуация есть процесс дифференциации, имеющий своей целью развитие своеобразной личности у индивидуума; так как индивидуум есть не только единичное существо, но и всем своим существованием предполагает коллективные взаимоотношения, то процесс индивидуации ведет не к изоляции, а к более сильной и широкой коллективной сплоченности». В то же время Юнг считает, что рост сознательности, самопознание «неизбежно вызывает определенные этические последствия, которые нуждаются не только в осознании, но и в реализации на практике». На пути к обретению целостности каждый человек неизбежно сталкивается с препятствиями: «во-первых, это то, чем он не хочет быть (тень); во-вторых, это то, чем он не является («другой», отдельная реальность, «Ты»); и, в-третьих, это его психическое не-его (коллективное бессознательное)». Отношение Юнга к содержанию жизни, особенно к детству, отличает аналитическую психологию от психоанализа настолько радикально, что иногда трудно представить, что в начале своей деятельности Юнг был соратником Фрейда и считался «наследным принцем» психоанализа. Рождение человека Юнг рассматривает как момент, когда «ребенок покидает тесную тюремную камеру материнского тела, и с этого времени его жизненный горизонт неуклонно расширяется до тех пор, пока не достигает кульминационного пункта в проблемном состоянии, когда индивидуум начинает бороться против этого расширения». Вся сознательная жизнь души связывается Юнгом с необходимостью решения проблем все возрастающей сложности. Только на первом этапе жизни, в детстве, у человека нет психических проблем: «очевидно, что непрерывная память отсутствует; самое большее, существуют островки сознания, подобные одиноким фонарям или светящимся предметам в обступающей со всех сторон темноте». Эго-комплекс уже существует, но это лишь один из многих энергетических комплексов, он не оказывает и не может, по причине своей слабости, «зародышевого» состояния, оказывать влияние на жизнь ребенка, руководимую могучим бессознательным. Ребенок руководствуется своими внутренними импульсами, при этом ограничения со стороны родителей, внешнего мира не приводят к внутреннему разладу: «Он подчиняется этим ограничениям или обходит их, оставаясь в полном согласии с собой». Ничто не зависит на этом этапе от ребенка, «он как бы еще не полностью родился и заключен в психическую оболочку родителей, поэтому не имеет собственных, внутренних, психических проблем». Проблемы появляются только тогда, когда ограничение внешнее становится ограничением внутренним, когда одному внутреннему импульсу противостоит другой. До этого вся сложная психическая жизнь ребенка является проблемой для его родителей, педагогов, врачей. «Психическое рождение, а с ним и сознательное расхождение с родителями, обычно имеет место лишь в подростковом возрасте, со взрывом сексуальности». Первые психические проблемы возникают у человека в связи с «требованиями жизни, которые кладут конец мечтам детства», и связываются Юнгом с типичными для молодого человека преувеличенными ожиданиями, недооценкой трудностей, неоправданным оптимизмом или пессимистической установкой. В этот момент времени у молодого человека часто возникает искушение уклониться от исполнения обязанностей, налагаемых внешним миром, и уйти, спрятаться в мире воображения и фантазий, в том числе и религиозного типа. Юнг считает, что отказ от деятельности здесь-и-теперь, в мире действительности, попытки превратить жизнь земную в процесс ожидания загробной жизни, - отражает страх человека оказаться в ситуации, из которой может не оказаться выхода. В этом случае «какие бы занятия и дела ни возникали, будь то женщина или работа, это все еще не то, к чему такой человек действительно стремится, и у него всегда сохраняется иллюзия, что когда-нибудь в будущем появится нечто реальное, настоящее. Жизнь, не реализуемая здесь, и переживаемая как нечто предварительное, совершенно неудовлетворительна и приводит к неврозу». — 35 —
|