|
Творец Неба и Земли — первое мифологическое определение демиурга, самого древнего из богов, роль которого — в поляризации двух граней бытия, за счет которого возникает мир. Эта поляризация необходима ради нового творения, за которое ратует христианство. И вместе с единством, в "Символе веры" звучит водолейский разрыв Земли и Неба — который проявляется в христианской идее греховности тела. Если для пантеистического мировосприятия Льва, видящего божественное во всём, само тело священно, для оторванного от Земли Водолея, которому покровительствует бог Неба и его духовных озарений Уран, тело — лишь прах, мешающий подняться до реальности умопостигаемого абсолюта. И в духе Водолея, отделяющего небесное от земного, Христос мыслится Логосом, Словом, символом — и лишь потом человеком. Непорочным зачатием христианство фиксирует эту границу между небесным и земным: в отличие от Будды, которым должен стать каждый, Христос недостижим. Можно лишь бесконечно приближаться к пониманию того, как уподобиться Христу,— но полностью отождествиться с ним никогда не удастся. История наполняет символ разным значением. И, в отличие от неизменного Будды, разное время воспринимает образ Христа по-разному. Доля сверхъестественного в его облике то увеличивается, то уменьшается в зависимости от тех чудес, которые Уран являет миру. В век научно-технического прогресса Христос мыслится почти полностью человеком (как в рок-опере "Jesus Christ Superstar"), и овенское понятие подвига замещает козероговскую установку мессии. Когда же сила веры даёт нам представление о воскрешении в ином теле ради невероятного преображения всего нашего мира — тогда Христос сливается с неведомым творцом нашего мира, как мессия из будущего Водолея. Он воскресает весной — вместе с овенским возрождением природы. И с ним воскресает весь мир, являя нам водолейскую сознательность ноосферы: образ будущего единства людей и бодрствования разума — опять же овенский образ пробуждения мысли и жизни от сна и смерти. Прежняя жизнь предстает смертью и сном; новая, наполненная вечностью мгновения, устремляет в полную неопределенность. Она призывает забыть о законах времени Сатурна: о том, что за радостью весны следует покой лета, умирание осени и сон зимы. Она зовет вечно пробуждаться вопреки естественным процессам, бесконечно повышая внутреннюю активность нашей природы. ОТ ЛИЧНОГО К ОБЩЕСТВЕННОМУ Христианский путь — путь в будущее. Это определяет роль традиции, несущей символ, пытаясь сохранить и передать из поколения в поколение его истинный, изначальный смысл. В христианстве, где была осмыслена историчность развития человечества, большое значение приобретает общество (Юпитер, передающий волю отдалённого Урана с небес на Землю). Психологическое знание буддизма может быть прочувствовано и взято непосредственно из жизни: оно неизменно, архетипично. Но исторические символы христианства передаёт лишь традиция: общество, которое хранит накопленное культурой, в то время как сама цель преобразования не может не разрушать их. Передача культурной базы обществом по цепочке в будущее становится основой постепенного преображения реальности. Идея коллективности (соборности) — одна из ключевых психологических идей водолейско-овенской культуры, на которой не ставят акцент восточные религии. Христианскому же мышлению с самого присуще чувство универсального объединения народов и культур в единое вселенское человечество. Как пишет русский философ Н.Бердяев, на заре нашей эры, когда "образовался новый христианский мир, началась всемирная история, которая древнему миру не была известна."[42] — 83 —
|