Психология религий

В едином порыве их любви рождается стремление к высшему совершенству, сила на свершение и тот огонь страсти, который позволяет суфию аль-Халладжу сделать свое знаменитое восклицание: "Я есть Истина!" (ана-ль-хакк, где хакк — один из эпитетов Аллаха) или "я — Аллах!" — Я знаю Бога, я видел невидимого Бога, и божественное будущее проявилось во мне самом! Так говорил и Иисус, и ислам видит в нём одного из Учителей. Но страсть к Богу даёт силу не стесняться этой истины любому человеку, рождая её в его грешной душе. Иудей страшится Бога и стыдится разоблачения Его истин в тот момент, когда они открываются ему. Христианин заранее преодолевает стыд раскаянием исповеди — за которым следует причастие, как радость, уже свободная от гнета страха. Суфий, представляя себя столбом мира (кутб), в котором укоренилась божественная сущность, и говоря: "На мне вращаются небеса. Подивись столпу, который их держит: он — их центр,"[55]— не ведает ни стыда, ни страха. — И, рассматривая историческую преемственность этих религий, можно видеть, как сознание и психика становятся всё более устойчивыми к раскрытию тайн мироустройства и интимных граней личности. Физиологические реакции телесной витальности на тонкие энергии любви подчиняются человеческому контролю.

Правда, эти религии отстоят друг от друга на семь веков: столько потребовалось человечеству для каждого следующего шага на этом пути. Но он был пройден, и уже в прошлом веке индус Рамакришна, почитавший Вселенскую мать-Дургу в ожерельи из черепов, учил: "Нет любви, где есть ненависть, стыд и страх." Любовь преодолевает относительность полярностей добра и зла, влечения и отталкивания, стремления и страха, разоблачения и стыда. И в слиянии этих противоположностей остается лишь добро, устремленность и откровение.

В экстазе любви (ваджд) просветленный мистик всецело отождествляет себя с Богом, в нем являет себя дух пророка Мухаммеда: и это выглядит так, как если бы наше "я" обладало влиянием на весь миропорядок, было причиной всех вещей, как говорит поэма ибн аль-Фарида "Большая Таийя":

"Нет небесной сферы, кроме той, где из света моей внутренней сущности создается ангел, указующий пути по моей воле.

И нет обиталища, кроме того, откуда от переполнения моего внешнего бытия падает капля, которая заставляет тучу изливаться дождем.

Рядом со мной, взошедшим, далеко распространяющийся свет солнца подобен слабому мерцанию, а рядом с моим водоемом безграничный океан подобен капле."[56]