|
жить не способен. Идея специфического социально-психологического типа, который соответствует политическому режиму диктатуры, нашла воплощение в концепциях как противников диктатуры, так и ее апологетов. Примерами первых могут быть модели авторитарной личности Теодора Адорно или "homo soveticus" Александра Зиновьева (литературно-художественная форма его работ никак не отрицает их эвристичности для анализа социальных и психологических процессов). Положительное отношение к диктатуре содержится в идеологемах "человека власти" (Machtmensch) Э. Шпранглера, "солдаткости" (Soldatendum) А. Боймлера, "рабочего" Э. Юнгера, "нордического человека" А. Розенберга. Применительно к диктатуре в нашем отечественном варианте, идея "homo soveticus" оказалась достаточно популярной. Тезис об особом советском человеке, кардинально отличающемся от всех, населявших землю ранее, выдвигалась и критиками системы, и ее сторонниками. На официальном уровне комплекс присущих советскому человеку нравственных и социально-психологических характеристик был закреплен в т.н. "Моральном кодексе строителя коммунизма", принятом КПСС еще во времена Хрущева. Интересно, что диссиденты, говоря о советском человеке как о порождении тоталитарной системы, описывали примерно ту же феноменологию, что и авторы "Морального кодекса", давая ей, естественно, диаметрально противоположные оценки. То, что, по замыслу авторов официальной версии советского человека, должно было восхищать и служить примером для подражания, у противников режима вызывало гнев или презрение. Но, в целом, обе стороны сходились на том, что "homo soveticus" действительно существует. Нет оснований соглашаться ни с авторами "Морального кодекса, ни со — 41 —
|