|
Воодушевляет наблюдение того, как каждый из этих четырех людей обрел свою индивидуальную силу, не присутствовавшую изначально, и превзошел себя своим собственным усилием, привнося силу своего красноречия и своего примера, чтобы выстоять в противостоянии. В такой самотрансценденции часто встречается переживание экстаза, которое мы опишем в следующей главе. Глава 8. ЭКСТАЗ И НАСИЛИЕ В сердце насилия, в действии или чувстве, лежит нагие желание показать себя людьми с волей. [Но] сложность общества заставляет человека потерять сердце. Ничто из того, что он делает, не кажется больше мастерством, которым можно гордиться в мире, где в заголовки газет всегда попадает нечто иное. Это достоверная картина, отчаявшись в которой люди с радостью вступают во всякую частную армию, которая даст им амбивалентную идентичность униформы: право отдавать честь и принимать ее. Джекоб Броновски "Лицо насилия" Одна из причин того, что наши успехи в уменьшении насилия столь скромны, состоит в том, что мы решительно не замечаем в нем элементов привлекательных, соблазнительных и пленительных. Наше сознание склонно кастрировать эту тему в самом процессе ее понимания. Когда конгрессмен разражается тирадой против насилия, он, видимо, совершенно забывает, что будучи ребенком, он бежал за пожарными машинами, он восторгался картинами боя быков, и он также испытывал странное сочетание соблазна и ужаса, которое заставляет людей толпиться на месте несчастного случая. Мы отрицаем умом "тайную любовь к насилию", которая присутствует во всех нас в некоторой форме, и в то же время нашими телами мы совершаем акты насилия. Подавляя сознание факта насилия, мы тем самым получаем возможность тайком предаваться наслаждению им. Это кажется необходимой защитой человека против более глубокого эмоционального вовлечения, с которым мы бы столкнулись, если были бы расположены принять эту "тайную любовь". В начале любой войны, например, мы поспешно демонизируем образ нашего врага, а затем, поскольку предстоит борьба с дьяволом, мы можем погрузиться в войну, не задавая себе всех трудных психологических и духовных вопросов, которые война ставит. Мы больше не сталкиваемся с осознанием того, что гибнут такие же люди, как и мы. Я соберу всю массу этих соблазнительных и завораживающих элементов в термине "экстаз". Слово может показаться странным, в частности из-за манеры ограничивать его значение только высоким уровнем интенсивности: мы приходим в экстаз от великой картины, или становимся экстатичны, выиграв миллион долларов в лотерее. Но историческое значение этого слова оставляет вопрос интенсивности эмоций совершенно открытым. Происходя от греческого ekstasiz, экстаз означает этимологически "стоять вне себя", быть "по ту сторону себя" или быть "вне себя". Опыт, который выводит человека "за пределы себя", за пределы принятых границ эго, и дает ему новое и большее сознание себя (такое как индуистская или буддистская медитация) законно зовется экстатическим, хотя его интенсивность может быть количественно невелика. Об эстетических переживаниях или моментах в любви обычно говорят как об экстатических. Переживание собственной значимости, знание, что другие люди изменяются от вашего влияния, также дает чувство присутствия "за пределами себя" — другими словами, некий род экстаза низкой интенсивности. Я использую, соответственно, для этих переживаний низкой интенсивности выражение "чувство значимости". — 101 —
|