|
Смерть — не единственное насилие, которому мы все должны подвергнуться. Жизнь полна другими актами насилия. Само наше рождение, необходимая борьба между родителем и ребенком, терзающие сердце разрывы с теми, кого мы любим, — все это переживания, в которых физическое и психологическое насилие неизбежно имеет место. Ни одна жизнь в своем течении не свободна от эпизодов насилия. Эстетический экстаз насилия в великой литературе сталкивает человека лицом к лицу с его собственной смертностью. Это одно из ее предназначений. После просмотра трагедии на сцене или ее чтения мы часто обнаруживаем в себе желание углубиться в себя и задуматься об этом. Мы испытываем то, что Аристотель называл катарсисом сожаления и ужаса, и мы алчем его вкусить. Это не только приближает нас к нашему внутреннему центру, но, парадоксальным образом, делает нас более внимательными к нашим ближним. Это помогает нам увидеть, что мы, эфемерные создания, рождены, боремся и живем лишь отведенный нам срок, а затем, как трава, увядаем; и наша "ярость против ухода света" будет иметь если не какой-то практический эффект, то, по крайней мере, больше смысла. Именно поэтому более глубокие переживания вызывает трагедия — скажем, Шекспира или Юджина О'Нила, — чем комедия. Греки решали эту проблему, помещая само насилие — которого было достаточно в "Эдипе", "Медее" и в других трагедиях — за пределами сцены. У Шекспира и Мелвилла, напротив, насилие происходит на сцене, но там оно определено эстетическим смыслом драмы. В этом разница между драмой и мелодрамой (как в современных телепередачах, которые извлекают выгоду из насилия как такового). Вопрос, который необходимо задать: включается ли насилие в фильм или драму для достижения шокового эффекта, ужаса и щекотания нервов, или оно есть неотъемлемая часть трагедии? В "Макбете", "Гамлете" и "Антигоне" насилие требуется для эстетической полноты драмы. В трагедии мы не только ощущаем нашу собственную смертность, но также трансцендируем ее, значимые ценности предстают более выпукло. Мы не переживаем здесь чувство совершенно бессмысленного разрушения, как тогда, когда видим по телевизору восточных пакистанцев, заколотых штыками, — лишь ужасное зло, ради предотвращения которого мы готовы отдать что угодно. Хотя в литературе, равно как и в жизни, смерть всегда эмпирически побеждает, человек побеждает духовно, превращая эти переживания в аспекты культуры, такие как искусство, наука и религия. 2. Экстаз на войне Непосредственно после повешения Билли Бадда, в киноверсии новеллы Мелвилла, моряки на британском военном корабле внезапно видят французский военный корабль, огибающий мыс в нескольких милях от порта. Все они кричат: "Ура!" — 105 —
|