|
У швейцарского поэта Готфрида Келлера мы находим великолепно использованные мотивы эротизма на религиозной почве, между прочим, в его семи легендах. В его «Dorotheas Blumenkorbchen», например, жених Доротеи ревнует ее к жениху небесному, о котором она беспрерывно упоминает. Она в красивых выражениях представляет те ласки и любовь, которою окружает ее жених на небесах, прижимающий ее к своей любящей груди и преподносящий ей розу вечной жизни. Когда ее, по приказанию штатгальтера, подвергают пытке, растянув на железной решетке, под которою разгораются угли, она начинает испытывать мучительную боль. И в это время к ней устремляется ее земной жених с печальным возгласом: «ты страдаешь, Доротея». В этот момент Доротея как бы перерождается и с просветленным взором отвечает: «О, нет! как могу я страдать, когда я вся на розах моего жениха! Сегодня ведь наша свадьба!» Келлер указал здесь на влияние экстаза (гл. XVIII), обусловившее полную нечувствительность (анэстезию), наблюдавшуюся у многих мучеников. У Гете мы тоже находим изображение эротически‑религиозного экстаза. Это можно, между прочим, встретить в мистически‑эротических обращениях анахоретов в последней сцене второй части Фауста: Pater extaticus (возносясь и опускаясь): Вечный восторг живой, Пламя любви святой, Муки кипучей сласть Пенная божья страсть! Пусть я сгорю во прах, Пусть я сгнию в цепях; Бей меня на смерть, гром, Рухни, скала, кругом, — Плоть мою, тлен страстей, Всю умертви! Пусть лишь горит ясней Семя любви! Doktor Marianu (восхищенно): О, владычица, молю: В шири неба синей. Соизволь, что я твою Тайну видел ныне! Соизволь, чтобы восторг, Крепкий в сердце мужа, Пред тобою я исторг, Вырвавши наружу! Крепки мы безмерно там, Где ты управляешь, И ты пламень сердца нам, Кротостью смиряешь. Мать, во славе без конца, Чистая девица, Богоравная, Творца Милостью царица! Пороку недоступная. Ты внемлешь с снисхождением, Когда душа преступная Приходит с сокрушением, Когда б не так, — падение Кого б не погубило? И кто б достиг спасения Одной своею силою? Где те стопы, что устоят Или скользить не станут? А нежной лестию чей взгляд И слух чей не обманут? Magna peccatrix (St. Lucae VII, 36). Ради всей любви смиренной, У господних ног явленной, Ради слез, пролитых мной, Ради смешанных с слезой Мира струй благоуханных, Ради кос моих густых. Миро стерших с ног святых, — Chorus mysticus: Лишь женственность вечная Нас к небу подъемлет! — 260 —
|