|
Перемены в понимании возрастов жизни, следующие из изменения отношения к жизни как таковой, начавшиеся в Возрождении и подхваченные Просвещением, коснулись главным образом детства, причем прежде всего в аспекте воспитания. Средневековье во многом забыло «пайдейю» (искусство воспитания у древних) и не видело в ней никакой проблемы. В то время как в более ранние эпохи развития человечества мир детей и мир взрослых существенно разделялись, в средневековье дети вступали в жизнь взрослых сразу, как только они могли обходиться без помощи матери или кормилицы (приблизительно около 7 лет). Дети сразу вливались во «взрослую семью», разделяя со всеми тяготы подневольного труда. Семья не была, как в античности, основной ячейкой воспитания; ее функции ограничивались продолжением жизни, ее воспроизводством (чисто физическим) в новом поколении, передачей ей имущества и фамильного имени. Средневековое общество вовсе не связывало с детьми представления о своем будущем, которое считалось подверженным совсем иным закономерностям (судьба, рок и т. д.). 77 Если в семье и заботились, то прежде всего о старшем сыне, как прямом наследнике — не более. Гуманисты Возрождения, открывшие мир и человека, вместе с тем оказались удивительно нечувствительными к педагогической проблематике. Провозглашая высокое предначертание человека, они, однако, мало заботились о его воспитании. И детство в эпоху Возрождения мало чем отличалось от детства времен «мрачного средневековья». Как это ни парадоксально, но мыслители Возрождения не оказали существенного влияния на развитие возрастного самосознания человека; в этом плане они существенно «проигрывают» реформаторам педагогики (просветителям), моралистам, боровшимся с «анархией» средневекового общества (и Возрождения) за крепкую семью и «новую» школу. Просвещение, непосредственно примыкающее к Возрождению, в корне изменило характер детства, поставив в качестве его духовных наставников семью и школу. Семье вновь вменяется в обязанности заботиться о попечении и воспитании детей. Школа лишает ребенка «свободы», запирая его в жесткий режим дисциплины (включая розги, плеть и карцер). Одним словом, мир детей выводится за рамки взрослого мира, отделяется от него барьерами семейного воспитания и школы. Итак, Возрождение и Просвещение изменили прежде всего положение детей в обществе, но не принесли им счастья. Забота о просвещении была омрачена жестокостью наказаний, а порой и жестокостью дисциплины. Выделение мира детей в особый концентр создало зазор с миром взрослых, который ребенок должен преодолевать на пороге взрослой жизни, переходя от ее школьного понимания к реальному. Школа стала готовить к «настоящей» (т. е. взрослой) жизни. Школа стала и инструментом сословных распределений, сортируя детей по «классам и разрядам» в соответствии с их социальным происхождением. Любопытно, если в более ранние времена дети разных классов играли в одни и те же игры, то теперь сам характер игры дифференцируется в зависимости от сословия. — 69 —
|