|
62 складом исключая техническо-методическую „правильность“ собственной философии. В отличие от них, греки, если позволительно так выразиться, извлекли из жизненного потока явлений неподвижно-самотождественную „сущность“ (будь то „вода“ Фалеса или „число“ Пифагора, „атом“ Демокрита или „идея“ Платона) и начали с этой „сущностью“ интеллектуально манипулировать, положив тем самым начало философии. Они высвободили для автономного бытия теоретическое мышление, которое, разумеется, существовало и до них, но, так сказать, в химически связанном виде, всегда внутри чего-то иного. В их руках оно впервые превратилось из мышления-в-мире в мышление-о-мире» (С. С. Аверинцев, 1971). Таким образом, в период до античности идея возрастов жизни фактически не имела своего теоретического анализа, не была предметом рефлексии. Начиная с древних греков открывается история теоретического освоения понятия о возрастах жизни. ФИЛОСОФИЯ ВОЗРАСТА Понятие о возрастах человеческой жизни в европейской традиции восходит к ионической философии VI века до н. э. В воззрениях представителей древней Ионии неразрывно сплелись мифология и философия, магия и стихийный материализм, медицинские и естественные знания. Значение идей ионических мыслителей для развития представлений о человеческих возрастах невозможно переоценить — в преобразованном виде мы находим их у различных философов Эллады (Платон), в эпоху эллинизма, в драматических спекуляциях Византийской империи и в знаменитой «Энеиде» Вергилия, в средневековых трактатах и даже во многих предрассудках современных обыденных представлений о возрастах жизни. Две идеи древних ионических мыслителей оказались наиболее живучими и распространенными. Одна состояла в утверждении фундаментального единства природы, единства естественных и сверхъестественных сил, восходящая к народным верованиям языческих времен. Мир понимался как единая система, управляемая на основании одного строгого закона (космического детерминизма), обуславливающего все — от движения планет и сезонных изменений вегетативного цикла до судьбы человека. Отсюда понятно стремление выдающегося древнегреческого философа и математика Пифагора найти аналогию между возрастами жизни и сменой времен года, кото- 63 рую мы видим в его классификации возрастов жизни — наиболее древней из известных нам среди ионических мыслителей (см. табл. 5). Пифагор сравнивал детство и юность («период становления») с весной, молодость — с летом и т.д. Продолжительность каждого возраста, по Пифагору, составляла ровно 20 лет. Для современного ума выделение двадцатилетнего цикла скорее всего покажется непроходимым формализмом и выглядит более чем условно. Во времена Пифагора такой «формализм» был выражением совсем другой идеи, ничего общего с современным понятием формализма не имеющей. Мы имеем в виду другое фундаментальное положение ионической философии, своеобразно конкретизирующее идею всеобщей связи явлений, — установление символизма цифр. Цифры для Пифагора — не только математические знаки, но и неотъемлемый атрибут религиозных спекуляций, физического описания мира, магических обрядов и т. д. — 58 —
|