|
И. С. Клочков отмечает, что почти все числа правления шумеровских царей кратны 360 (по древнему календарю Месопотамии в году было 360 дней); таким образом, оказывается, что «день равен году», и получить реальные сроки правления можно делением на 360, что математически дает правдоподобные результаты. Возможно, что такими «временными коэффициентами» древние ученые Междуречья зашифровывали степени сакральности тех или иных династий? Во всяком случае цифры здесь имеют явно выраженный символический характер (намеренное преувеличение призвано придать значимость, священность культу царей, превращая самые сроки их жизни в символ царской власти). Аналогичные фантастически-символические указания продолжительности человеческой жизни мы находим и в других 60 исторических источниках разных времен и народов. Так, в Библии необычайным долголетием отличаются ветхозаветные патриархи: Адам жил до 930 лет, а Ной — 950 (Бытие, V, 5; IX, 29). Как и в «Шумерском царственном списке», послепотопные патриархи жили меньше, чем допотопные: Авраам умер в возрасте «всего» 175 лет, немногим больше прожил Исаак — 180 лет (Бытие, XXV, 7; XXXV, 28). В Библии также говорится, что человеческий век до потопа составлял 120 лет и жили тогда «на земле исполины» (Бытие, VX, 3 — 4). Видимо, не без влияния Библии известный русский историк XVIII века В. Н. Татищев пишет в «Сказании о звере мамонте»: «Жизнь человека продолжалась более 900 лет, которому помоществовало повсюду разная и благая от благих плодов пища и всегда равно пребывающая теплота даже до произведенного жестокого и праведного Божия за грехи потопом наказания». Этот материал представляет для нас существенную ценность, но не как историческая справка, ибо в нем нет ни грана того, что называется «научными данными» (ни один ученый не поверит в возможность многовековой продолжительности человеческой жизни в прошлом, даже учитывая «райские условия» и «благую пищу»). Важно здесь другое. Уже на ранних ступенях общественного уклада возникло особое явление общественной мысли — возрастной символизм, который будет сопутствовать всей дальнейшей истории возрастов в античности, в средневековье и даже в наше время, сохраняясь и оберегаясь обыденным сознанием. Возникает же возрастной символизм в недрах и на основе мифологического сознания, как своеобразной автономной символической формы культуры, особым образом моделирующей мир. Подводя промежуточный итог рассмотрению истории возрастов жизни на первоначальных этапах общества — в пору первобытности и в первых рабовладельческих державах Востока, — надо отметить их особенность в сравнении с более поздними этапами, состоящую во вплетенности представлений о возрастной динамике развития человека в непосредственную жизнедеятельность (ритуал). Известный исследователь — филолог и историк культуры С. С. Аверинцев — обратил внимание на эту особенность древних цивилизаций в сравнении с древними греками. Он пишет: «Вся мысль египтян, вавилонян и иудеев в своих предельных достижениях не философия, ибо предмет этой мысли не „бытие“, а жизнь, не „сущность“, а существование, и оперирует оно не „категориями“, а нерасчлененными символами человеческого самоощущения — в мире, всем своим — 57 —
|