|
Основная картина, которая у нас сложилась, это образ человека, который сам держит себя в тисках до такой степени, что усыхает телом, лишь бы избежать экспансивных шагов. Более того, как указывалось раньше и уточнялось в дальнейшем, он чувствует, что по-прежнему вечно готов обвинять и презирать себя; он легко пугается, и, как мы увидим, тратит много сил, чтобы смягчить все эти болезненные чувства. Прежде чем обсуждать дальнейшие детали и следствия его базисного состояния, давайте разберемся в развитии этого состояния, рассмотрев факторы, влекущие личность в данном направлении. Люди, которые позднее склоняются к решению о смирении, обычно разрешили свой ранний конфликт с людьми, выбрав движение к людям.* Окружение их детства в типичных случаях имело характерные отличия от окружения захватнического типа, где на ребенка сызмальства изливали восхищение, или сдавливали жесткими рамками норм, или просто плохо обращались – эксплуатировали и унижали. Смиренный тип, напротив, взращивался в чьей-то тени: любимчика брата или сестры, родителя, которым все восхищались, красавицы-матери или благодушно-деспотичного отца. Это было очень шаткое положение, возбуждающее массу страхов. Но некоторой доли любви ребенок все-таки добился – ценой самоотверженного поклонения и преданности. У ребенка могла быть, например, страдалица-мать, которая заставляла его чувствовать себя виноватым при малейшем снижении уровня исключительной заботы и внимания. Это могли быть отец или мать, становившиеся дружелюбными или щедрыми, когда ими слепо восхищались; это могли быть властный брат или сестра, чью ласку и покровительство можно было снискать, угождая и угукая.** И вот через несколько лет, пока желание взбунтоваться боролось и сердце ребенка с его потребностью в любви, он подавил свою враждебность, смирил дух борьбы, и потребность в любви победила. Вспышки гнева прекратились, и он стал уступчивым, приучился всех любить и припадать в беспомощном восхищении к тем, кого больше всего боялся. Он стал сверхчувствительным к враждебному напряжению, вынужденный смягчать его и сглаживать острые углы. Поскольку завоевывать других стало делом сверхважным, он старался развить в себе те качества, которые делают его приятным и внушающим любовь. Иногда, в подростковом возрасте, начинался новый период бунта, в сочетании с лихорадочным и судорожным честолюбием. Но он снова отступался от этих захватнических влечений ради любви и защиты, иногда – при первой же влюбленности. Дальнейшее развитие типа во многом зависит оттого, насколько были подавлены бунт и честолюбие, или насколько полным стал возврат к подчиненности, привязанности или любви. * См. К.Хорни. "Невротическая личность нашего времени". Главы 6-8: "Невротическая потребность в привязанности", "Наши внутренние конфликты". Глава 3: "Движение к людям". ** См. К.Хорни. "Самоанализ". Глaвa 8: "Систематический самоанализ болезненной зависимости". (Детство Клары было типичным в этом отношении.) — 180 —
|