Методологический анализ в психологии

«Поставить теории рядом» — значит придать им сопо­ставимую форму, чтобы можно было сравнивать не по их самопредъявлению, не по поверхностным признакам, а по внутренней сути. Для этого нам понадобится методо­логически препарировать концепцию радикального би­хевиоризма так же, как это было сделано в предыдущей главе по отношению к теории условных рефлексов и с помощью того же, уже знакомого читателю методологического аппарата (онтология — основной идеальный объект — предмет — объект — метод).

Радикальный бихевиоризм Б.Ф. Сканера

1. Онтология

Онтологией радикального бихевиоризма является та же, что и у И.П. Павлова, схема «организм—среда». Однако понятие организма здесь пересмотрено, точнее — прин­ципиально и сознательно недосмотрено: исходя из своей позитивистской установки, Б.Ф. Скиннер отказывается от учета всех внутренних, во внешнем поведении непосред­ственно не наблюдаемых процессов — физиологические они или психологические — неважно, а вернее, неизвестно. Организм есть «черный ящик», некая непрозрачная ем­кость, в принципе не проницаемая, а главное — неинтерес­ная для бихевиористского взгляда. Организм — это место, в котором нарушается непрерывность наблюдаемых в он­тологии «организм—среда» процессов, это как бы дыра, брешь в среде, где бесследно исчезают и откуда неожидан­но появляются наблюдаемые процессы. Между теми и дру­гими, интерпретируемыми соответственно как стимулы и реакции, естественно, устанавливаются не причинные отношения, предполагающие наличие непрерывности, а отношения корреляционные. Скиннер «игнорирует возмож­ность промежуточных физиологических звеньев... — пишет известный историк психологии Е. Боринг. — Такие функ­циональные отношения, как R = f(S), устанавливаются наблюдением за соизменениями S и R и лишены физичес­кой непрерывности между терминами, которую предпо­читают большинство ученых. Скиннеровские функции — просто корреляции дискретных переменных, и друзья Скиннера порой шутят, что он имеет дело с пустым орга­низмом» (Boring, 1950, р. 650).

В шутке этой, впрочем, шуточного немного, она явля­ется вполне точной констатацией ядерной методологемы радикального бихевиоризма, которую можно назвать аб­стракцией «пустого организма». Эта абстракция чрезвы­чайно последовательно проводится Скиннером на всех уровнях исследовательской работы, начиная от решения методологического вопроса об отношениях между физи­ологией и психологией и кончая способом описания и фиксации конкретных экспериментальных условий. Не­лепо было бы, конечно, понимать эту абстракцию бук­вально. Разумеется, Скиннер знает, «что организм не пуст и поэтому не может быть адекватно изучен просто как "черный ящик", но, — настаивает он, — мы обязаны внимательно относиться к разнице между тем, что нам действительно известно о находящемся внутри, и тем, что просто логически выводится» (Skinner, 1974, р. 213). Абст­ракция «пустого организма» — лишь квазионтологическое выражение пафоса гносеологической борьбы Скиннера против метафизических демонов и гомункулусов, в какие бы материалистические одежды они ни рядились в теори­ях современных физиологов и психологов, приписываю­щих своим концептам реальную силу и способность упорядочивать поведение и управлять им. Другими словами, абстракция «пустого организма» — выражение неудовлет­воренности «менталистской» психологией (считающей воз­можным ссылаться при объяснении поведения на такие ненаблюдаемые вещи, как желание, потребность, наме­рение и т.п.) и «концептуальной» физиологией, апеллирующей к столь же мистическим сущностям. Дело в том, поясняет Скиннер, что с античности поведение объяс­няется смесью анатомических, физиологических и менталистских фактов. «Его сердце разбито в любовной драме»; «Он ошибся, потому что его нервы были натянуты» и т.д. и т.п. Это обстоятельство сказалось не только на психоло­гии, но и на физиологии. «Были выделены различные части нервной системы, но что происходит в каждой из них — это только логически выводилось. Отчасти такое положение сохранилось и в XX веке. Синапс, проанали­зированный сэром Чарльзом Шерингтоном, был частью концептуальной (читай «воображаемой». — Ф.В.) нервной системы; то же относится и к "деятельности коры боль­ших полушарий", исследованной Павловым» (Skinner, 1974, р. 213). Чем пользоваться воображаемой нервной си­стемой «для объяснения поведения, из которого она сама логически выводится», — считает Скиннер (там же), — лучше уж вообще отказаться пока от всякого физиологи­ческого объяснения.