Методологический анализ в психологии

***

Столь значительный прогресс в теоретических пред­ставлениях был возможен лишь при овладении новыми, более мощными методологическими средствами. В этой методологической плоскости концепцией Н.А. Бернштейна был сделан шаг не меньший, чем в плоскости конкретно-научной. В науках о поведении это был шаг от методологии натуралистической к методологии деятельностно-ориентированной.

Центральная для методологии науки проблема де­терминизма была в физиологии активности решена па­радоксальным для классического физиологического натурализма образом: не столько законы функциониро­вания мозговой ткани определяют поведение животного, то есть его реальную жизнь, сколько сама эта жизнь, де­ятельное решение жизненных задач определяет функцио­нирование мозга, а в эволюционных масштабах и его строение.

Можно сказать, что Н.А. Бернштейн открыл для конк­ретно-научного физиологического исследования поведен­ческую реальность, сумев описать его единицу — «живое движение». Входящий в состав живого движения меха­низм «сенсорных коррекций» делает его движением «ум­ным», «зрячим», поэтически выражаясь — «исполненным очей», а психологически — осмысленным, изнутри про­светленным отражением предметной реальности. Но само это отражение, этот «ум» живого движения вовсе не са­мостоятельная, отдельная от собственно движения ин­станция, а «функциональный орган» (см. Зинченко, 1997; Зинченко, Гордеева, 1982), вне и помимо самого движения не работающий. Все это известные и житейскому са­монаблюдению вещи: так нога, нащупывая в темноте тропинку, одновременно и исполняет очередной шаг, и изучает предметную реальность, и гибко перестраивает свое движение в соответствии с этой реальностью. Впро­чем, то, что для житейского сознания просто, то неред­ко чрезвычайно сложно для точной научной фиксации.

Это, так совершенно устроенное у высших животных, внешнее поведение, в павловской теории, несмотря на ее претензии объяснить фундаментальные законы поведения, по существу изгонялось из физиологической на­уки. Реальное поведение (как действие, так и восприятие) низводилось в павловской системе до роли источника информации для мозга животного и индикатора гипотетических мозговых процессов (индукции, иррадиации, замыкания и т.п., что Б.Ф. Скиннер ядовито, но точно назвал «концептуальной нервной системой») для иссле­дователя.

Ничего интересного от исследования строения самого поведения не ждали, весь интерес был направлен вглубь, за черепную коробку, содержащую, как думалось, в себе все тайны и законы поведения животного и человека.