Происхождение марксистской психологии

Второй критерий, позволяющий говорить о победе Корнилова, это … увольнение Челпанова и назначение на его место Корнилова! Так мы сталкиваемся со вторым логическим кругом: Корнилов сменил Челпанова, так как одержал победу в теоретическом споре, а победил он потому, что спор завершился его назначением на пост директора!

Таким образом, в работах советских авторов факт смены руководства не реконструируется и не исследуется в своей исторической конкретности и детальности.

Взятый в самом общем виде, он используется лишь для наглядного подтверждения априорно («сверху») заданной схемы, исходно содержащей в себе все необходимые выводы и оценки. Можно только посочувствовать нашим историкам психологии, вынужденным до недавнего времени укладывать упрямые факты (порой вопреки их смыслу и значению) в прокрустово ложе принципиальной схемы борьбы между материализмом и идеализмом с неизбежной победой первого над вторым.

И дело не только в том, что эта схема является по своему происхождению марксистской, философской, идеологизированной, внешней, насильно навязанной и т.д. Она уже давно вросла в ткань нашей психологии, стала ее органической частью. Дело даже не в том, что это – схема. Ведь в любом случае исследователь подходит к изучаемому явлению, вооруженный более или менее абстрактными аксиомами, гипотезами и принципами. Главное заключается, с нашей точки зрения, в том, что эта схема боится фактов, не выдерживает проверки фактами и начинает распадаться прямо на глазах под воздействием фактов. С формулировкой и обоснованием задачи по преодолению традиционных для отечественной историографии принципов оценки можно ознакомиться в работе А.А. Никольской [76].

Итак, почему же был уволен Г.И. Челпанов? Предпринятое нами изучение этого вопроса показывает, что если между теоретической борьбой и «оргвыводами» из нее существует какая-либо связь, то это связь вовсе не прямая, а обратная: Челпанов был уволен потому, что он не проиграл спор с Корниловым.

Дело здесь заключается еще и в том, чтобы знать, что тогда понималось под марксизмом и что значило в то время быть и называться марксистом. Для того чтобы понять, почему Корнилова можно было считать стопроцентным марксистом, а Челпанова – идеалистом, метафизиком и антимарксистом, нам требуется выйти за пределы философии, психологии и науки вообще. Следует исходить из того, что внедрение марксизма в психологию являлось лишь частью глобального процесса формирования новой государственной идеологии и проникновения ее под флагом марксизма во все сферы общества, в том числе и в науку. Руководила этим процессом партия большевиков, исходя из задач, поставленных в своих программных документах.