|
человек не одинок. В ответ на его свободный всецелый порыв Господь дает благодать: "Взаимно откликаясь друг другу, божественное участие и свободное человеческое усилие чередуются между собой словно взмахи двух крыл: свобода — благодать, свобода — благодать... Такое сотрудничество божественного и человеческого, благодати и свободу твари в православном богословии обозначается термином "синергия" [6, с. 157]. Отметим еще одно, полезное для дальнейшего: "... когда человек так устремлен и открыт навстречу Богу, тогда он и оказывается в поле сил благодати, оказывается способен встретить и распознать их, начать входить в соприкосновение и соединение с ними" [6]. Здесь ключевым для дальнейшего является "поле сил благодати". Сделаем не вполне законный скачок к концепции и идеям В. С. Соловьева о "цельном знании", где обосновывается неразрывная связь трех взаимно независимых сфер человеческого сопричастия Бытующему и Сущему — чувственной, рациональной и духовной. Методологическое ядро философии В. С. Соловьева обозначается его же собственным неологизмом "всеединство". Именно в этом всеединстве присутствует Премудрость лично-сверхличного Абсолюта. Премудрость, которая сама принимает личностный облик и открывает горизонты персонализации перед тварью. Всеединство — вместилище богочеловеческого процесса, т. е. встречного процесса нисхождения Абсолюта в тварь, и восхождения твари к Абсолюту [7, с. 141—150]. В размышлениях В. С. Соловьева отмечается замечательная психологическая особенность, характеризующая общение твари с Абсолютом. Между Абсолютом и тварью устанавливаются ДВУСТОРОННИЕ ОТНОШЕНИЯ. Это означает, что не только тварь принимает или перенимает, осваивает черты Абсолюта, но и Абсолют не остается неизменным. Е. Б. Рашковский развивает идею о взаимодополнительности двух языков описания Сущего у Соловьева: "...об Абсолюте, онтологически превознесенном над тварью и творящем из "ничего", и об Абсолюте, раскрывающемся в своих проявлениях и вбирающем в себя динамику космоисторической эволюции" [7, с. 145]. Это означает, что Абсолют в процессе своего становления (об этом модусе Абсолюта писал и А. Ф. Лосев) вбирает в себя элементы собственных творений, элементы человеческой персонализации, человеческие свойства, опыт человеческой истории. С точки зрения православного вероучения, это мысль еретическая, но при всем при том идея развивающегося человечного Демиурга, вступающего в диалог с собственными творениями, конечно, замечательна. Ведь христианство достаточно спокойно относится к антропоморфным характеристикам взаимоотношений человека и дьявола. Последний питается нами, обогащается за наш счет, живет нашими грехами и т. п. Почему же Абсолют нельзя характеризовать подобным же образом, но с обратным знаком? Он же должен знать, что с нами происходит, для того, чтобы животворить, просветлять нас, рассеивать тьму и выводить из нее? — 289 —
|