|
— И с женой так же? — Я об этом никогда не задумывался... раньше. Может быть... Он ведет себя так с женщиной из доверия и уважения, а не от безразличия. Честно и без заигрывания. Не унижая ее. Это мне стало ясно и очень важно. Он собой занят сам. Она - сама. Каждый - своим. А вместе - будем общее дело делать. Все верно, логично и правильно... по-мужски правильно. Не по-женски. В «Обыкновенной истории» дядя Саши Одуева - выдающийся государственный ум, деятель, занятый важнейшими для России реформами, добрый человек - верит, что его жена - друг ему, единомышленник и соратник в работе. А замечает, что она как живой и иной, чем он, человек заброшена, только когда любимая женщина чахнет от чахотки. И Штольц в «Обломове» общается с женой как с младшим и требовательным товарищем, а не как с женщиной, только как с такой же, как он, а не как с еще и иной. Поэтому и не понимает причин ее немужской депрессии. И она понимает себя только как похожего на мужа человека, оставляя женщину в себе чем-то смутным и досадно беспокоящим и виноватым...[15] Но женственность в нашей культуре часто ассоциируется со слабостью. С покорностью. С нуждой в опеке. С мягкостью. То есть, если говорить прямо, с безынициативностью. Так девочку и растят в этом ожидании внимания, заботы о ней и дареного счастья в обмен на ее самоотверженность, жертвенность и... капризы. Я не своя, я — его!Все, что касалось «запретных влечений» и их исчезновения, что касалось случившегося после удаления и возвращения мужчин... И вновь живое и теплое объединение этих троих стало вдруг настолько доказательным, что объяснять и анализировать его я предоставил самой Тамаре Викторовне. — Так что же, все-таки, произошло?! Куда делось ваше «запретное влечение». — Оно жило только, пока обидевшие меня мужчины были рядом и видели, что со мной ... — Они вернулись? Почему не вернулось «влечение»? — Пока их не было, что-то во мне изменилась... Что-то я... Я что-то поняла. Можно я попробую проговорить все, что произошло, снова, по порядку? — Пожалуйста. — Они меня бросили. Это меня возмутило. Даже, наверно, отомстить им хотелось! Вы так, и я так! — Им отомстить или Олегу Евгеньевичу? — Ну, Михаил Иванович - тоже ведь скучал. Он, вроде из верности другу, на меня не обращал внимания. А я занята была сперва обидой. На обоих. И ничем другим не могла заняться. — Отвлечься нечем? — Увлечься нечем. — Чтобы мужчин бросить? Им в отместку? Изменить, что ли, не с кем?! — Мне нельзя изменить мужчине. Это для меня неестественно. Я не своя, я - его. А ему почему-то не нужно!? В жизни в такой ситуации брошенной женщине очень хочется не изменить, а отомстить. Обратить на себя внимание, ревность вызвать, напугать как бы изменой. Чтобы заметил. Помните «Летучую мышь»? — 37 —
|