|
В основу культуры речи целесообразно положить понятия языка и его системы, однако главным предметом изучения здесь должно признать не самое систему и ее качества, а природу и специфику ее реализаций, т. е. указанное понимание нормы. Сама норма выступает двуединым явлением, как: 1) коррелят системы и 2) категория культуры речи. Вскрывая взаимоотношения и внутреннюю борьбу этих сторон нормы, можно, очевидно, «примирить» или объединить научно-лингвистический смысл нормы, отражающий объективное развитие, и ее культурно-речевое «нормативное» значение, связанное с оценочной точкой зрения на язык. В одном случае изучение нормы сводится к анализу наблюдаемых форм реализации, общих по крайней мере для группы носителей языка и противопоставленных другим реализациям (просторечие и литературный стандарт; территориальные варианты; разные стили и т. д.). Во втором случае изучение нормы имеет целью установить «единую и единственную» реализацию и признать иные «ненормой». По-видимому, все зависит от того, рассматриваем ли мы речевое поведение с точки зрения его инварианта (и, соответственно, берем в качестве объекта границы и характер вариантности, отодвигая на задний план ее причины и обусловливающие ее факторы) или с точки зрения его конкретного варианта (и обращаемся в первую очередь к обусловливающим его факторам, оставляя в стороне другие существующие варианты, в данных условиях невозможные) (СНОСКА: Т. е. от того, имеем ли мы дело с «виртуальным» или «актуальным» («реальным») аспектом языка; см.: Е. Coseriu. Detennina-cion у entorno. «Romanistisches Jahrbuch», VII (1955—1956), 1956,стр. 34; А. А. Леонтьев. Слово в речевой деятельности. М., 1965,стр. 26). Каждая норма должна быть рассмотрена в системе разных измерений, хотя обычно мы всегда изолируем ее от других связей и соотношений. Описание всех возможных противопоставлений норм дало бы крайне необходимую для теории речевой культуры структурную социально-стилистическую картину речевых воплощений языковой системы (СНОСКА: Ср., между прочим, понятие «системы норм» в кн.: И. И. Ревзин и В. Ю. Розенцвейг. Основы общего и машинного перевода. М., 1964, стр. 22—23). Будучи результатом абстракции, система норм дает известный простор для своего речевого претворения: она накладывает лишь общие ограничения, отражающие как сущность самой языковой системы, так и внесистемные факторы, определяющие данную систему норм, и допускает широкое варьирование в речи. Система норм не задает точных констант, а лишь предельные границы, внутри которых речевая реализация свободно колеблется от случая к случаю, от человека к человеку. Контекст и речевая ситуация — мощнейшие не только смысловые, но и культурно-речевые факторы, помогающие «не замечать» удивительные небрежности, речевые капризы, вообще сверхнормативные» явления (СНОСКА: Разумеется, повторение типовых вариаций значительным числом носителей языка приводит к постепенному изменении, в действующей системе норм. Эта их специфика рассмотрена в статье:О. v. Esse n. Norm und Erscheinung im Leben der Sprache, Zl'Ph,9, 2, 1956; ср. также: Н. Н. Семенюк, Некоторые вопросы изучения вариантности. «Вопросы языкознания», 1965, № 1; Д. А. Кожухарь. К вопросу о характере языковой нормы. «Тезисы докладов научно-методической конференции факультета иностранных языков (Одесского ун-та)», 1964 (в последних вводится понятие «эластичность контуров норм»)). — 55 —
|