|
Мифология
Исторически, анализ проявлял особый интерес к мифологии. В отличие от фрейдистского анализа, образная психология использует мифы не только с целью подтверждения тех или иных концепций. По Фрейду, миф об Эдипе важен, потому что он независимо подтверждает открытие — и теоретическую истину — об эдиповом комплексе. Фрейд считал комплекс первичным, а миф — вторичным. Образные психологи меняют порядок приоритетов. Например, Хиллман (1975/1979) гово¬рит, что «нарциссизм не объясняет Нарцисса» (с. 221п). Сво¬дить миф о Нарциссе к «нарциссическому комплексу» или к «нарциссическому личностному расстройству» является заблуждением. Нозологически, говорит Хиллман (1983), нарциссизм смешивает «аутоэротический субъективизм с одним из наиболее важных и мощных мифов воображения» (с. 81). Об¬разная психология отдает определенное предпочтение «буквальному» способу дискурса над «научным». Согласно Хиллману (1975), в самой своей основе психика «поэтична», или мифопоэтична (с. XI).
Однако Хиллман критичен по отношению к тому, что Юнг называет «мифом о герое». Потенциально опасной в этом мифе является тенденция эго идентифицироваться с героем и, таким образом, отыгрывать роль агрессивного и злобного типа героя. В отличие от «образного эго» (как его называет Хиллман, 1975 — 1979, с. 102) — эго, которое способно скромно признать, что оно является просто образом среди множества других столь же важных образов, «героическое эго» самонадеянно приписывает себе доминантную роль и отводит всем другим образам подчиненные роли. Другие образы существуют для того, чтобы служить целям героического эго, которое может распределять между ними агрессию и злобность или склонять их к этому. Героическое эго, говорит Хиллман, «настаивает на реальности, с которой оно может бороться, в которую можно метать стрелы или бить палицей», потому что оно «буквально понимает образное» (с. 115). В этот момент мы можем указать Хиллману на тот самый редукционизм, который он критикует у других, поскольку «герой» — это абстрактная концепция, а не конкретный образ. Различные герои имеют различные стили. Они не все идентичны. Некоторые явно ма¬лоагрессивные и не злые. Как говорит Джозеф Кэмпбэлл (1949), герой тысячелик.
Хиллман (1989/1991) наиболее выразителен, когда он возвращается к мифу об Эдипе, чтобы пересмотреть его. Согласно ему, миф об Эдипе бессознательно определяет суть метода анализа. Существует «эдипов метод» наряду с эдиповым комплексом. Среди аналитиков не только Хиллман критически разбирал методологические подтексты мифа об Эдипе. Например, эго-психолог Хайнц Кохут (1981/1991) утверждает, что в той степени, в которой психоанализ стремится быть не просто патопсихологией, эдипов миф методологически неадекватен. Он интересуется, как бы мог выглядеть анализ, если бы он был основан на другом мифе об отце и сыне — например, на мифе об Одиссее и Телемахе, а не на мифе о Лае и Эдипе. Если бы Фрейд положил в основу анализа комплекс Телемаха, а не эдипов комплекс, то, утверждает Кохут, метод анализа мог бы быть совершенно другим. Согласно Кохуту, существует общераспространенная преемственность между отцом и сыном, кото- рая «нормальна и человечна, а не общераспространенная борьба и взаимные желания убить и разрушить — как бы часто и даже повсеместно они ни встречались, мы должны быть способными найти следы этих патологических процессов дезинтеграции, о которых традиционный анализ заставляет нас думать как о нормальной фазе развития, нормальном опыте ребенка» (с. 563).
Хиллман (1989/1991), однако, является гораздо более радикальным критиком мифа об Эдипе в традиционной психоаналитической теории и практике, чем Кохут. Для него слож¬ность заключается в том, что миф об Эдипе был одним единственным, или, по крайней мере, самым важным мифом, который аналитики использовали с целью интерпретации. Соглас¬но Хиллману, этот миф демонстрирует ту слепоту, которая является результатом буквального поиска прозрения. Анализ являлся методом, где слепой ведет слепого. Аналитик Тире-сий, который достиг прозрения после того, как был ослеплен, передает свое прозрение Эдипу, анализируемому, которого затем ослепляют. Этот единственный миф предоставляет анали¬зу только один способ исследования: метод героического прозрения, ведущего к слепоте. Хиллман утверждает, что если бы анализ использовал другие мифы в дополнение к мифу об Эдипе, много различных мифов и тем, например, Эрос и Психея i «любовь»), Зевс и Гера («плодородие и брак»), Икар и Дедал («полет и ловкость»), Арес («битва, гнев и разрушение»), Пигмалион («превращение искусства в жизнь через страстное желание»), Гермес, Афродита, Персефона или Дионис, то методы анализа могли быть очень различны и соответствовать много¬образию человеческого опыта (с. 139-140). Образный психолог Джинет Перис (Ginette Paris) представляет, возможно, наиболее выдающуюся реализацию этой методологической дифференциации в работах «Языческие медитации» (1986) и ? Языческая молитва» (1990).
— 62 —
|