Кембриджское руководство по аналитической психологии

Такой вывод приобретает дополнительный вес, если вспомнить о предварительном характере финала романа. Мистер Б. в конце концов преодолевает гордость, которая удерживала его от предполагаемого брака со служанкой. Это — первый шаг на пути к счастью, но, тем не менее, он приводит лишь к предварительному решению. После свадьбы Памелла принимает ответственность за незаконнорожденного ребенка (т. е. за недостатки мистера Б.) и заставляет его сделать то же самое. Таким образом, прошлое интегрировано, поскольку предполагается, что мистер Б. пришел к частичному согласию со своей «подчиненной» природой. Но то, что мистер Б. никогда в действительности не признает, насколько плохо он себя вел, говорит нам о том, что есть еще много материала для проработки. Это прокладывает путь семейным проблемам, которые легли в основу «продолжения» Ричардсона: «Памелла: часть вторая» (1741). А то, что Ричардсон остается невосприимчивым к смыслам своего собственного творчества, следует из того, что его очередной роман, «Кларисса» (1747-1748), — более длинный и лучший роман — в основном развивает ту же тему. Только в «Клариссе» героиня оказывается законченным персонажем, взятым из среднего класса.

Это приводит нас к основной проблеме романа. С психологической точки зрения, возможно, наиболее поразительно то, что эффективный протагонист никоим образом не является «эго»-фигурой. С одной стороны, мистер Б. является преимущественно персоной, с другой — репрезентацией тени. По определению, тень — это архетипический образ. Мистер Б. имеет отношение к Сатане, доминирующему архетипическому образу тени в западной литературе: он — «коварный», как Люцифер (с. 89), и его цель — «соблазнить» Памеллу. Но при этом, очевидно, он не может рассматриваться в качестве свойственного XVIII веку «варианта» дьявола. Он является архетипическим образом (в том смысле, что он наделен некоторыми атрибутами коллективной цели). Однако в отношении романа, он служит лишь персонификацией теневых наклонностей мистера Б. В «Памелле» вообще нет «эго»-фигур. Этот роман иллюстрирует фазу эволюции сознания, непосредственно предшествующую дифференциации тени, ее отделению от «эго». Такое восприятие необходимо, если индивид начинает осознавать собственную индивидуальную идентичность.

Трудно преувеличить важность «Памеллы». Борьба мистера Б. с теневыми наклонностями и его наваждение обладания девушкой из более низкого социального класса предвосхитило две великие темы гетевского «Фауста» (1808). Памелла также служит «образцом» для бесчисленных более поздних образов женщин, чья сила характера сводится к способности справиться с нетерпимым мужем и принести пользу своими добрыми делами. Такие женщины становятся ключевым типом в литературе викторианской эпохи, особенно романов, написанных женщинами. Таким образом, характеристики Памеллы породили поведенческий паттерн, который вредил личностному росту нескольких поколений женщин. Очевидно нам следует лучше разобраться не только в том, как возникали такие «стереотипы», но и почему. Несмотря на недостаток места, следует заметить, что наше рассуждение имплицитно подразумевает, что психологические смыслы сочинения относительно его социальных условий либо относительно автора, продолжают иметь значение для современного читателя.