|
К произвольным элементам, в частности, относилась гипотеза о «животных духах». Нельзя было доказать, опираясь на наблюдение и эксперимент, существование в организме особого вещества, которое объединяло бы деятельность нервной и мышечной систем, а также служило физиологическим носителем ощущений, восприятии и других психических актов. И все же гипотеза о «животных духах» упорно держалась в естествознании до конца XVIII века в различных вариантах и под различными именами, удовлетворяя до поры до времени потребность в понятии, которое указывало бы на материальный характер нервного процесса. Напротив, декартовское мнение о шишковидной железе как центре, с помощью которого сознание непосредственно воздействует на тело, не встретив сочувствия, было отвергнуто и заменено другими, более близкими к опыту представлениями о районах центральной нервной системы, в границах которых осуществляется психическая деятельность. Особое значение для последующего развития физиологии имела экспериментальная проверка поначалу кажущегося второстепенным утверждения Декарта о том, что объем мышцы при ее сокращении увеличивается. Опытное доказательство ошибочности этого взгляда принципиально трансформировало понимание природы нервно-мышечной реакции, что, в свою очередь, повлекло за собой далеко идущие изменения категориального строя биологического мышления. Понятие о раздражимости Опроверг Декартово мнение об увеличении объема мышцы английский врач и натуралист Глиссон (1597 ? 1677). Притом опроверг экспериментально. Тем самым ставилась под сомнение вся концепция о «животных духах», трактовавшая сокращение мышцы как приток некоторого количества вещества. Способность мышцы производить в ответ на стимуляцию «внутреннее жизненное движение» Глиссон обозначил термином «раздражимость». В отличие от Декарта, который разработал понятие о рефлексе, но еще не ввел соответствующего термина, Глиссон не только сформулировал понятие о раздражимости, но и обозначил его новым термином. Глиссоном была высказана в первом приближении чрезвычайно плодотворная гипотеза о специфическом характере детерминации жизненных явлений. Вслед за сторонниками Декартовой линии он исходил из причинной обусловленности деятельности органа внешними раздражениями. Но если механицисты не придавали значения своеобразию этой деятельности по отношению к материальным условиям, ее вызывающим, то Глиссон выдвинул на первый план в детерминации процесса жизни те новые свойства, которые возникают на уровне органической природы. — 35 —
|