|
Основой многообразных картин поведения Декарт считал «диспозицию органов». Он понимал под этим не только анатомически фиксированную нервно-мышечную конструкцию, но и ее изменение. Последнее происходит, по Декарту, в силу того, что поры мозга, меняя под действием центростремительных нервных «нитей» свою конфигурацию, не возвращаются (из-за недостаточной эластичности) в прежнее положение, а делаются более растяжимыми и, сохраняя следы прежде испытанных воздействий, придают току «животных духов» новое направление. Автомат не способен изменять свое поведение, свою конструкцию под влиянием внешних стимулов. Декарт же строил проекты «машины», рефлексы которой перестраиваются благодаря опыту. Эти проекты являлись чисто умозрительными, но они важны как выражение общих тенденций научной мысли XVII века. Идея машинообразности поведения уже тогда приобрела важный эвристический смысл. Она расценивалась как ключ к научному объяснению не только тех действий, которые производятся автоматически благодаря самой конструкции «нервной машины», но и действий вариативных, изменчивых, приобретаемых в опыте. Древнее разделение движений на непроизвольные в произвольные приобрело после Декарта новый смысл. Большая часть мышечных актов, считавшихся прежде произвольными и объяснявшихся участием целесообразно действующей души, перемещается теперь в группу психических (чисто механических), рефлекторных; произвольные же движения отделяются от них по критерию воздействия на телесное поведение осознаваемого (стало быть, представленного в самосознании, в рефлексии субъекта) волевого стремления (воления, хотения) и тем самым признаются только за человеком. Вся нервно-мышечная физиология последующих веков находилась под определяющим воздействием Декартовой схемы. В течение длительного исторического периода представление о машинообразном характере всех органических отправлений, включая и те, посредством которых мышцы живых существ реагируют на внешние влияния, служило компасом для исследования строения и функций нервной системы. После Декарта стало очевидно, что объяснять нервную деятельность силами души равносильно обращению к этим силам для объяснения работы какого-либо автомата, например часов. И сегодня можно присоединиться к словам известного английского физиолога Фостера, который писал, что если мы будем читать между его (Декарта) строчек, если мы на место субтильных флюидов поставим молекулярные изменения, которые мы называем нервным импульсом, если мы на место трубок с их клапанным устройством поставим современную систему нейронов, связь которых детерминирует прохождение и эффект нервных импульсов. Декартово объяснение окажется не совсем отличным от того, которое мы даем сегодня. — 33 —
|