|
Проблема научения, модификации поведения организма, стала в конце XIX – начале XX века наиболее актуальной для психологии. Наряду с направлением, созданным Павловым, в Соединенных Штатах возникло другое, у истоков которого стоял Эдвард Торндайк. За ним Павлов признал «честь первого по времени вступления на новый путь». Между тем этот новый путь имел различные истоки (при общей установке на объективное и экспериментальное изучение механизмов приобретения новых форм поведения). Если Павлов отправлялся от Сеченова и Бернара, восприняв от первого идею сигнальной регуляции, от второго — гомеостаза, то Торндайк исходил из утвержденного Дарвином вероятностного объяснения процесса приспособления жизненных явлений к меняющимся условиям (метод «проб, ошибок и случайного успеха»). И Павлов, и Торндайк, стало быть, преобразовывали сложившиеся в психологии стереотипы благодаря внедрению в нее идей, радикально изменивших весь строй биологического мышления. Оба исследователя изменяли сам предмет психологии. Ведь ее притязания на независимость как от философии, так и от физиологии обосновывались декларацией о том, что ее уникальным предметом служит сознание. Павлов и Торндайк очерчивали своими открытиями иную предметную область, названную вскоре поведением. (Павлов поставил этот термин в скобки, считая его синонимом другого изобретенного им термина: «высшая нервная деятельность»). Действующим лицом поведения выступил (в отличие от бестелесного сознания) целостный организм. В то же время, согласно павловскому пониманию целостности, последняя означала системность. И в отношении системности его позиция была непреклонной. Он был убежден, что нельзя объяснить работу системы, не выяснив, из каких блоков она состоит. Именно поэтому он сконцентрировал свои системные идеи в модели условного рефлекса, варьируя на тысячу ладов опыты, призванные объяснить закономерности ее преобразования. Между тем аналитический характер модели дал повод появившейся на научной сцене группе молодых исследователей, сделавших своим делом понятие о «гештальте» (форме, образе, структуре), представить павловскую модель не в виде несущей свойства целого единицы, а в виде элемента, отщепленного от интегрального поведения. Само же поведение в этом случае выглядело в глазах гештальтистов механическим соединением элементов, возникшим по законам ассоциации. Эта картина (неадекватная системному стилю мышления самого Павлова) оборачивалась дубликатом картины сознания как мозаики психических (сенсорных) элементов, комбинируемых присущими этому сознанию силами притяжения и отталкивания. — 215 —
|