|
Обогащенная христианством доктрина ответственности личности перед всеми поколениями за свои дей-.ствия станет глубокой основой ценностного подхода к человеку. Разворачивая картины человеческой жизни прошлого, нарратив, лишенный категорических суждений, дает пространство и для множества интерпретаций, и для неспециализированной, понимающей, литературной психологии, доступной всякому образованному человеку. Внутри древней словесности историческая проза противостоит мифологическим и развлекательным сюжетам как изображение подлинных событий и фигур. Авторы документальных произведений о прошлом были мастерами психологического портрета, тогда как <низкие> жанры давали материал для коротких характерологических зарисовок (начало характерологии - <Характеры> грека Теоф-раста, видимо, связанные с театром мимов). В самых тео-ретизированных и аналитических произведениях так называемой прагматической истории (Полибий) живописанию событий отводится первостепенное значение, в трудах же так называемого риторического направления (Тацит, Тит Ливии) авторская трактовка событий передается через художественные образы действующих лиц и стилистические приемы создания нужного впечатления^ Историческая психология как наука <Это - искусство ритора, привыкшего ценить эмоциональную убедительность больше, чем логическую доказательность, - пишет о Корнелии Таците литературовед М.А. Гаспаров, - но это и мастерство замечательного художника-психолога. В результате в сознании читателя все время остается ощущение двух контрастных планов действия, видимого и подлинного, атмосфера двуличия проникает все повествование и находит высшее выражение в мрачном образе, которым открывается эпоха, описанная Тацитом, - в загадочно сложной и противоречивой фигуре Тиберия, первого преемника Августа> [Гас-паров, 1983, с. 484]. Психология ранних исторических писаний литературно-риторическая, поэтому следует рассчитывать больше на художественную чуткость авторов к описываемым характерам, чем на их <научную объективность>. Хотя прошлое предстает собранием психологических портретов, биографий, картин нравов, воссоздавать минувшие времена <как они есть> исторические писатели вплоть до Нового времени не пытаются. РАДИ ИСТОРИЧЕСКОЙ ДОСТОВЕРНОСТИ ПРИХОДИТСЯ ЖЕРТВОВАТЬ ДАЛЕКИМ ПРОШЛЫМ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИМИ ДЕТАЛЯМИ. Исключения подчеркивают правило. Непревзойденный до Нового времени по точности, скрупулезности, объективности Фукидид (V в. до н. э.), автор <Истории Пелопонесской войны>, явно тяготел не к литературе, а к исследованию. Поэтому он отказался от изложения <басен> о старых временах и сосредоточился на событиях, о которых сохранились свидетельства живых очевидцев. История Геродота, Тита Ливия - давняя, баснословная; история Фукидида - современная, <репортажная>, аналитическая, хотя и не лишенная назидательных ноток. Метод Фукидида - опрос свидетелей по определенному плану и критическое сопоставление событий. — 30 —
|