|
Сходным образом высказывается А.Я. Гуревич: <Средневековье имеет ясную идею человеческой личности, ответственной перед Богом и обладающей метафизическим 288 Ментальность исторических эпох и периодов неуничтожаемым ядром - душою, но не признает индивидуальности. Установка на всеобщность, типичность, на универсалии, надеконкретизацию противоречила формированию четкого понятия индивида> [Гуревич, 1973, с. 278]. Но советский историк писал о понятии (культурной категории) <личность>. Корпоративная личность средневековья, как и политический человек античности, и люди родо-племенной архаики, - это один из типов поведений, хотя и преобладающий. Он хорошо отражен в социальных нормах эпохи, является ее эмблемой. Воспитание, социальная память, традиция воспроизводят и передают именно этот тип. Другие человеческие образы затушевыва-ются и даже стираются. Но они, разумеется, есть. Любое общество знает не только безличных статистов, но и творцов с широким кругозором и неординарным поведением. Своей репутацией средневековый человек во многом обязан своеобразному складу учености, которая охотно обобщала и универсализировала, но мало интересовалась индивидуальными чертами человека и потому <опускала> их. Редкий медиевист не отметит, насколько жизнь средневекового человека окрашена страхом. <Чувство неуверенности - вот что влияло на умы и души людей средневековья и определяло их поведение. Неуверенность в материальной обеспеченности и неуверенность духовная; церковь видела спасение от этой неуверенности, как было показано, лишь в одном: в солидарности членов каждой общественной группы, в предотвращении разрыва связей внутри этих групп вследствие возвышения или падения того или иного из них. Эта лежавшая в основе всего неуверенность в конечном счете была неуверенностью в будущей жизни, блаженство в которой никому не было обещано наверняка и не гарантировалось в полной мере ни добрыми делами, ни благоразумным поведением. Творимые дьяволом опасности погибели казались столь многочисленными, а шансы на спасение столь ничтожными, что страх неизбежно преобладал над надеждой... Итак, ментальность, эмоции, поведение формировались в первую очередь в 10 В. А. Шкуратов 289 Психологическая история эпох и психических процессов связи с потребностью в самоуспокоении> [Ле Гофф, 1992, с. 302]. Но средневековый страх, как и остальные феномены ментальности тех веков, многосложен. И это потому, что в жизни была не только пугающая изменчивость, но и незыблемый порядок. Вряд ли какая другая эпоха имела столь хорошо разработанную иерархию небесных и земных сил. Над этим трудились отцы церкви и теологи, королевские министры и правоведы. Средневековье известно не только необузданными страстями, но также ученой схоластикой и юридической казуистикой. Человек того времени видел в Боге творца незыблемого порядка, в котором ему, человеку, отводилось незыблемое место. — 188 —
|