в другом измерении, на острие времени, как наблюдатель на острие наблюдения. Настоящее человека - это его жизненное усилие по сплачиванию раздробленных в пространстве и времени элементов Поскольку эти усилия постоянны, человек постоянно Ж1вет в настоящем, а так как остальные элементы имеют начало в разных отрезках жизни, человек имеет прошлое. Человечество также имеет настоящее (современность), в котором материал его жизненного пути соединен в хронологическую последовательность стадий. Прошлое - тот момент, когда вытянувшиеся во временную последовательность события потеряли единство усилия, распались на пространство и время, живое и объективи-рованное. Итак, настоящее есть происхождение. Но и в прошлом мы можем выделить происхождение, то есть настоящее. Строго говоря, мы можем найти позади себя сколько угодно таких порождающих моментор, с которыми мы ведем диалог в настоящем. Человеческий план строения истории не похоронен в пыльной массе прошлого с пролонгированными прямо в будущее закономерностями и тенденциями, он в настоящем. Громадный общественный катаклизм, смешивающий пласты того, что уже нс су цествует с тем, чего еще нет, имеет прототипом челове ескую жизнь, а та прототипом - громадный катаклизм. История - большая личность, а личность - малая истт^ия: Стоит сказать о связи микро-и макро-. М^кроисто-рия - единство трех модальностей (не только линейное, но и циклическое), в котором опосредованно сохраняется непосредственность человеческих возмущений. Человекосмятение настоящего доходит до некоего граничного контура, за которым пресекается воздействие человека на ачеловеческий мир, распадается трех-модальная структура времени, история заканчивается. Дальше - брошенные монументы, непрочитанные письмена, руины цивилизаций, которые постепенно возвращаются в неорганический порядок. От эпицент-34 Введение pa настоящего волнения постепенно затухают и переходят в структуры прошлого или будущего. Эти такты затухания фиксирует на своих скрижалях Клио. Психология пытается сделать отзвуки настоящего мерой души. Однако опыт существования в неустойчивом мире заставляет оборачивать отношение и делать мерой человека возмущение. Критика историцизма выводит генезис современной индивидуальности из потери общественным движением какого-либо смысла, который не заключен в самом движении. Самосознание личности вызревает в обрывности кризиса, лишающего жизнь архетипической и бытовой повторяемости. Человек плохо выносит сотрясения почвы, даже если они обходятся без жертв и разрушений. Баланс инерции и авантюризма в большинстве человеческих сообществ сдвинут в пользу первой. <Оправдывая историческое событие тем простым фактом, что оно так произошло, нелегко будет освободить человечество от ужаса, который это событие внушает> [Элиаде, 1987, с. 135]. — 16 —
|