|
7* 7. «СЛУЧАЙНОСТЬ» И «ПОДРАЖАНИЕ» Опыты, о которых шла речь до сих пор, представляют совершенно простой и однородный по форме процесс. Но, принимая во внимание, что опыты, описываемые в следующей главе, носят несколько иной характер, нам кажется уместным, во избежание обычных возражений, уже заранее привести некоторые соображения, обосновывающие как смысл, так и реальную ценность излагаемого здесь материала. Такая предосторожность была бы излишней, если бы речь шла о фактах высокоразвитой опытной науки, как, например, физики; в таких науках значение отдельных наблюдений не может быть абсолютно спорным в течение длительного времени: там есть прочная и ясная система установленного знания, с которой новое должно так или иначе объединиться. Никто не станет отрицать, что в области высшей психологии мы еще весьма далеки от такого благоприятного положения вещей. Вместо обширных и до известной степени обоснованных научных положений, мы встречаем лишь общно разработанные и по своему значению, по большей части, весьма неточные теории, которые даже самим сторонникам их нелегко удается удовлетворительно применить во всех деталях к каждому данному случаю. Между тем, любая изтаких теорий непременно претендует на то, что именно она содержит объяснительный принцип для наиболее широкого круга явлений; но так как они имеют лишь непрочную связь с конкретным опытом и отличаются неопределенностью своих положений, бывает чрезвычайно трудно разрешить тот или иной спор путем установления определенных фактов, тем более, что самый спор все еще представляет собою почти что борьбу верований. При таком положении вещей часто случается, что фактические наблюдения теряют свою цен- 196 ность: Все они слишком индивидуальны, слишком единичны для того, чтобы внимание с самых общих принципов было перенесено на них на сколько-нибудь длительный срок. В то же самое время, благодаря неопределенности подобных принципов, с одной стороны, и трудности произвести действительно надежные наблюдения, с другой, создается такое положение, при котором почти каждый может объяснить все, что угодно. Если сам по себе интерес к общим положениям преобладает над интересом к фактам, то при подобных обстоятельствах факты, в конце концов, начинают казаться лишенными всякой ценности, так как они допускают всякое объяснение. В этой книге не предполагается развивать теорию научного поведения. Но так как все же нужно решить вопрос: способны ли шимпанзе вообще к разумному поведению, то сначала следует подвергнуть разбору и обсуждению, по крайней мере, такие толкования, приняв которые, мы тем самым отняли бы у наших наблюдений всякую ценность и значение для данного вопроса. При этом, по крайней мере, предотвращается всякое произвольное толкование излагаемого здесь материала, и непосредственное значение опыта становится, так.сказать, выпуклее и прочнее; со временем уже, пожалуй, можно будет говорить о значении таких опытов, вместо того, чтобы сразу заставить их раствориться в общих и неопределенных принципиальных объяснениях. — 137 —
|