|
по отозвался о работе H.A. Бернштейна и характеризовал развитые им методы анализа движе! [ий как «микроскопию Х>. Это микроскопия не неподвижных архитектур в пространстве, но микроскопия движения в тскуче-измсияющейся архитектуре ирисе деятельности. Ухтомский предсказал успех Бернштейна: па развитые им методы и учение о построении движения до сих пор опирается мировая паука, изучающая живые движения и действия. X. сознательной л бессознательной жизни соединяет в себе все 3 цвета времени; прошлое, настоящее,будущее, разворачивающиеся в реальном и виртуальном пространстве. По Бахтину, «в литературно-художествен! юм X. имеет место слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом. Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени сюжета истории. Приметы времени раскрываются в пространстве и пространство осмысливается, измеряется временем. Этим перечислением рядов и слиянием примет характеризуется художественный X. X. как формально-содержательная категория (в значительно мере) и образ человека в литературе; этот образ существенно хронотопичеп*. Для психологии эта характеристика имеет не меньшее значение, чем для искусства. X. невозможен вне смыслового измерения. Если время — это 4-е измерение, то смысл — 5-е (или первое?!). Не только в литературе, но и в реальной жизни у человека бывают состояния «абсолютной временной интенсивности*, прообразом которой м . б. закон развертывания числового ряда (Г. Г. Шпет). В таких состояниях *менъ- ше года длится век* (Б. Пастер! 1ак). К идее фиксированной точки интенсивности пришел М. К. Мамардашвили. Он называл ее: Punctum Cartcsianum, «абсолютный зазор*, «мгновепис-длепие*, «печ- нос мгновение*, «мир чудовищной актуальности*. Имеются и Др. названия: «точки на пороге*, «вневременное зияние*, точки кризисов, переломов и катастроф, когда миг по своему значению приравнивается к «биллиону лет*, т. е. утрачивает временную ограниченность (Бахтин). Учет подобных характеристик позволяет придать X. еще одно — эпсргийпос измерение. Самый очевидный пример — сформировавшийся симультанный образ, лишенный координаты времени. В нем есть недосказанность, вызывающая напряжение, заставляющая его развернуться в протяженное во времени и пространстве действие. Энергия возможного развертывания образа накоплена при его формировании. Начальная фаза действия ориентирована па хронос: взрывным образом преодолевается покой и запускается время; след, фаза больше ориентирована на преодоление пространства. Потом неизбежна пауза, представляющая собой ак ТИВ11ЫЙ покой — дление, место свободного выбора след. шага. Сукцессивное действие вновь свертывается в пространственный симультанный образ, в котором содержание приобретает вид формы, что допускает игру форм, оперирование и манипулирование ими. Это происходит в масштабах деятельности, действия и движения. (Н. А. Бернштейн, Н. Д. Гордеева,) Конечно, возникновение точек «абсолютной временной интенсивности* непредсказуемо, как непредсказуемо всякое событие. В человеческой жизни они возникают, когда сходятся пространство, время, смысл и энергия. Японский поэт Басе писал, что красота возникает, когда сходятся пространство и время. И. Бродский писал: «И географии примесь к времени есть судьба». Люди говорят проще: нужно оказаться в нужное время в нужном месте. Но можно оказаться в такой точке и не заметить ее, пропустить мгновение. Неслучайно М. Цветаева воскликнула: «Моя душа мгновении след*, а не — 938 —
|