|
Мы будем обращаться к каждому пункту, сосредотачиваясь на том, каким образом энергетические вмешательства могут усовершенствовать существующие подходы к развитию эмоционального интеллекта. 1. Узнавание, понимание и умение совладать с эмоциями Как и многие дети, Тедди был жертвой жестокого обращения и пренебрежения. Он провёл два с половиной года в лечебно-воспитательном учреждении для детей с эмоциональными нарушениями. Когда ему исполнилось одиннадцать лет, и у него был отмечен значительный прогресс, его собирались выписать в следующую пятницу и перевести на домашнее лечение. В понедельник и во вторник он в школу идти отказался, и в среду утром тоже не пошёл. Его терапевт и другие психологи и педагоги, с которыми у него сложились особые отношения, пытались его успокоить и подготовить к предстоящей выписке. Но он был безутешен. В среду утром он швырялся вещами, угрожал, орал и проклинал всё на свете. За последние два дня он несколько раз громил свою комнату, но на этот раз он уже стал физически нападать на персонал. Казалось, он делает всё возможное, чтобы саботировать свою грядущую выписку. Его поместили в изолятор, где его навещала Энн Адамс, директор интерната, которая имела некоторый опыт применения энерготерапевтических методов среди детей. Вот что она рассказывает: Многие принимали тёмноволосого и кареглазого Тедди, которому исполнилось на тот момент одиннадцать лет, за «умного мальчика». Но, когда я, придя к нему в ту среду в 9 часов утра, увидела его через дверь комнаты контроля поведения, он вовсе не показался мне «умным». Он был возбуждён, зол, и громко бранился. Более двух часов у него длился приступ агрессии, который вывел из равновесия весь персонал отделения. Уже запросили ордер на помещение его в изолятор, поскольку он пытался учинить физическую расправу над одним из членов персонала, который пытался успокоить его, когда он уже в третий раз за неделю устроил погром в своей комнате. Всё ещё продолжая браниться, он уставился на меня через пластмассовый глазок на двери комнаты заключения. Я спросила его, не считает ли он, что уже довольно долго находится в заключении. Он ещё больше уставился на меня, но, при этом кивнул. Я сказала, что знаю способ, который помогает детям быстро успокаиваться, и который, возможно, поможет и ему. Хотел бы он попробовать его? Я попросила его отойти к дальней стене и открыла дверь. Я уселась на пол в дверном проходе, стала показывать, что надо делать, и он повторял за мной. Я подошла прямо к нему и сказала: «Сначала ты простукиваешь точки каратэ на своей руке», и показала, как это делать. Когда Тедди был расстроен, он и не подозревал ни о возможности сотрудничать с собственной психикой, ни о готовности следовать инструкциям! Я знала, что не могу давить на него, и что предел моих возможностей помочь ему ограничен. Но он хотел выйти из изолятора и поэтому согласился простукиваться. Он пристально смотрел на меня, когда я говорила: «Даже, несмотря на то, что сегодня ты совершил действительно дурной поступок, ты всё равно хороший ребёнок». — 130 —
|