|
Поразительно тонкое и точное наблюдение. Всё по теории! А ведь написано это почти два века назад. Надо сказать, с тех пор женщины совсем не изменились. В двух фразах Гёте, по существу, сформулировал алгоритм полового поведения. Не только женского, но и мужского. Полы ведь неотделимы друг от друга. Посмотрите в зеркало симметрии, и вы увидите, как ведёт себя, представ перед лицом “дочери Пандоры”, завороженный ею и, увы — как часто это бывает! — сразу же выводимый из круга конкурсантов очередной и безутешный её поклонник. По-видимому, это и есть та предельная высота, на которую можно взлететь, наблюдая некую природную данность. Мы говорим не о художественных достоинствах или недостатках гётевской прозы. Речь идёт о философской стороне творчества, о способе отображения бытия. Гёте-художник взял свою “прелестницу” из жизни, из опыта. Он описал то, что видел, не прослеживая, чем обернутся любовные игры в более или менее отдалённой перспективе: в следующем поколении, далее и ещё дальше. Мы ни в коем случае не бросаем упрёк знаменитому немцу. Поэт не обязан быть учёным. Ему лучше знать, как и о чём писать. Мы говорим о методе, которым вынуждены были руководствоваться даже самые могучие умы той эпохи. Этот метод не выпускал исследователя, неважно, философа, естествоиспытателя, писателя или художника, за рамки данности. Господствующие каноны не требовали выяснения причин и выведения следствий. Но время уже заставляло искать иные подходы. Гёте довелось жить и творить в самом начале одной из величайших революций в человеческом познании. Он оказался на том же — по сути своей историческом — рубеже, к которому мы подошли в нашей работе. Тогда мысль, побуждаемая практицизмом и динамичностью встающего на ноги буржуазного строя, но сдерживаемая эмпиризмом и метафизичностью, искала новых способов отражения реальности. У Гёте, в “Фаусте”, уже присутствуют блестящие диалектические догадки. На философскую авансцену с диалектической системой выходит Гегель. Пройдёт совсем немного времени, и два его великих соотечественника сольют диалектику с материализмом. От описательности наука устремится к выявлению содержания, от статичного объекта исследования перейдёт к изменяющемуся, от вопроса “что происходит в той или иной области бытия или познания?” — к вопросам “почему так происходит?” и “куда направлено развитие?”. Открытия, сделанные Марксом и Энгельсом, Морганом, Шлиманом, Дарвином, Менделем, Менделеевым, Поповым, перевернули представления людей о мире, в котором они живут. Наступил ХХ век. Эстафету приняли Эйнштейн, Фридман, Хаббл, Винер. Физика, космология, математика, химия, биология, науки об обществе пережили второе рождение. И только лишь собрание знаний о полах, аморфное и беспорядочное, уцелело в ходе этого грандиозного переворота. — 24 —
|