Дети с аутизмом

Девочки бродили по кабинету, поднимали с пола детали конструктора «Лего», но не играли с ними. Мальчик спокойно сидел на коленях у матери и ничего не просил. Когда одна из девочек внезапно упала, она не заплакала и не побежала к маме. Дети редко подходили к родителям, а когда подходили, практически не реагировали на них. В двухлетнем возрасте только одна из девочек демонстрирует некоторую склонность к общению: она приносит родителям пластиковую коробку, чтобы они помогли ей открыть ее. Тогда она ув»1 дит, что внутри. Трое детей бесцельно топчутся вокруг нас, и это вполне очевидно и мне, и их родителям. Джоан одно за другим произносит их имена, но никто из детей не поворачивает головы, чтобы посмотреть, кто их зовет.

Дэнни натыкается на меня так, будто я неодушевленный предмет, Салли выстраивает в линию фигурки персонажей мульфильмов и что-то бормочет себе под нос, Энн восхищена игрой света на моей штанге. У детей нет ни навыков социального общения, ни желания общаться ни со мной, ни с родителями, ни с бабушкой и с дедушкой, которые не сводят с меня своих вопрошающих взглядов. Дома девочки любят смотреть старые фильмы Диснея, особенно «Фантазию», и Барни. Дэнни любит прыгать на диване и может заниматься этим часами.

Когда встреча подходила к концу, родители и бабушка с дедушкой хотели получить ответы всего на два вопроса. Действительно ли у тройни аутизм и что могло стать причиной этой трагедии? Возможно ли, чтобы аутизм был у всех троих детей, родившихся одновременно в одной и той же семье? Я сказал, что, быть может, еще слишком рано ставить окончательный диагноз, но нужно обследовать детей, оценить их навыки общения и восприятие, поместить их в специальную дневную группу и пристально наблюдать за ними. Следующие встречи я назначил через три месяца и через полгода. Про себя я подумал, что диагноз «аутизм» весьма вероятен, но я знаю, что поставить такой диагноз двухлетнему ребенку трудно, особенно если речь идет о близнецах, у которых замедленное развитие речи не редкость, и потому решил немного подождать. Как бы там ни было, в специальной дневной группе ими будут заниматься профессионалы, так что специальную помощь они начнут получать уже сейчас.

Другая супружеская пара, Рон и Кэрол, попросили меня посмотреть их сына Роберта, которому сейчас десять лет. Впервые я увидел его примерно шесть лет тому назад, тогда речь шла о диагнозе, а на этой встрече предполагалось обсудить возможные причины его аутизма. Кроме Роберта у них еще двое детей, четырех и пяти лет; оба ребенка нормально развиваются, и ни в семье Кэрол, ни в семье Рона ни у кого никогда не было аутизма. Оба — и Кэрол и Рон — юристы, и по поводу аутизма своего сына они консультировались со многими врачами. С нашей первой встречи я прекрасно запомнил эту семью. Судя по всему, до полутора лет Роберт развивался вполне нормально. Его словарный запас насчитывал около 50 слов, он всегда улыбался, живо реагировал на происходящее и располагал к себе окружающих. Все это запечатлел видеофильм о первом дне рождения Роберта, которым его родители любезно снабдили меня. Счастливый ребенок задувал свечи, хлопал в ладоши и смеялся в ответ на все происходящее. Однако через несколько недель после прививки он тяжело заболел. В одну из ночей у него подскочила температура и начались продолжительные судороги, которые до смерти напугали его маму, осторожно державшую на руках побледневшего, трясущегося сына. Кэрол описывала эту ночь так, словно это было вчера: расположение комнат в доме, крики, разбудившие ее посреди ночи, безумные попытки найти телефон и вызвать «скорую». Она была убеждена, что ребенок умирает. Роберта увезли в больницу, но, к счастью, припадков у него больше не было. Однако спустя несколько недель после возвращения из больницы это был уже совсем другой ребенок. Он стал сонным, погруженным в себя и нелюдимым и в течение следующих нескольких месяцев полностью перестал разговаривать. Он больше не улыбался и не приносил родителям разные предметы. Он стал капризным и раздражительным. Вскоре он пристрастился к бумаге: рвал ее на мельчайшие кусочки, делал из них маленькие шарики и бросал их с лестницы вниз. Он мог часами перелистывать книги своего отца по юриспруденции.