Психология и культура

теграции мы получим богатые возможности осмысления взаимосвязей между культурой и умозаключениями.

Исходной точкой для построения синтезированного подхода является оценка происхождения и роли бытующих в народе взглядов. По определению, знания (будь то народные или научные системы взглядов) служат базой умозаключений: они определяют пути сбора информации и ее интерпретации и лежат в основе суж­дений, которые выходят за пределы имеющихся данных. Практически было бы почти невозможно достаточно глубоко описать умозаключения повседневного ха­рактера с психологической точки зрения, не прибегая к определенным структурам народного знания, подобным бытующим в народе теориям. То есть, чтобы по-на­стоящему попять воздействие культуры на умозаключения, требуется понимание того, как работают существующие в данной культуре системы знаний при форму­лировке повседневных суждений.

Но каково происхождение таких систем знаний? Представляется достаточно оче­видным, что их важным источником являются ценностные ориентации культуры: они определяют, что оценивается позитивно и считается важным. Наше представ­ление о мире складывается под влиянием представления о том, каким ему следует быть. Принятые в азиатских культурах нормы, акцентирующие важность группы и социальных связей, без сомнения, порождают народные представления, касающие­ся данных сущностей. Данные движущие силы работают и в рамках традиции вос­приятия эго, в отношении представлении о том, каким ему следует быть. Именно они и определяют представления о том, чем является эго. При этом, как отмечает Джеймс (James, 1890), Я-концепции играют различные роли в психологических процессах, поэтому представления об эго часто тесно переплетаются с множеством других пред­ставлений, например с представлениями о других людях.

Таким образом, имплицитные знания могут играть в некотором роде опосреду­ющую роль между ценностями и Я-концепцнями, с одной стороны, и умозаключе­ниями — с другой. Ценности и Я-концепции оказывают более непосредственное воздействие на установки, а их влияние на умозаключения носит в большей степе­ни опосредованный характер. Такая опосредующая модель может показаться завершенной, но она не дает ответа на решающий вопрос: ради чего делается умо­заключение? Как отмечают С. Т. Фиске (S. Т. Fiske, 1992) и другие исследователи, м ышление всегда осуществляется ради чего-то, и мы бы добавили, что то, ради чего осуществляется мышление, различно в разных культурах. Например, почему люди судят о причинах Происходящего? При определенных обстоятельствах вынесение такого суждения может быть частным делом, то есть осуществляемым только одним человеком. Гораздо чаще, однако, умозаключения такого рода делаготсягмно-гими людьми и используются в ходе разного рода деятельности. Возьмем, напри­мер, правонарушения: мы ищем объяснение проступков, чтобы действовать — пре­дотвратить, наказать, простить и т. д. Усвоенные нами взгляды могут определять ход вынесения суждений, связанных с атрибуцией, однако нашу деятельность на­правляют не только умозаключения. Деятельность определяется также ценност­ными ориентациями культуры и представлениями об эго. В случае правонаруше­ний западный взгляд, возможно, усмотрит их причины в действиях отдельноп личности, а ценностные ориентации западной культуры найдут выражение в фор­ме карающего правосудия, объектом которого является личность. В восточноази-