Психология и культура

говорить, что она отражает современную западную либеральную точку зрения (Simpson, 1974). Доказывалось, что данная модель воплощает светские взгляды, упуская из виду религиозные основы морали, и к тому же не учитывает противо­положные в культурном отношении взгляды, например мнение о том, что ценно­стью обладает любая жизнь, а не только жизнь человека (Vasudev & Hummel, 1987).

Тем не менее, не признавая обоснованности этих обвинений, Колберг и его кол­леги считали, что данные кросс-культурные результаты прекрасно согласуются с их теоретическими притязаниями (Kohlberg, 1969,1971). Вспоминая философское изречение о том, что нельзя делать выводы из того «чему следовало бы быть», Кол­берг и его последователи не рассматривали наблюдаемое кросс-культурное распре­деление реакций нравственного характера как руководство к определению самой нравственности. Более того, данные о том, что уровень нравственных суждений связан с образованием и социально-экономическим статусом, они рассматривали как вполне предсказуемые, принимая во внимание то, что более высокие уровни суждений нравственного характера требуют способности к суждениям более слож­ного уровня (Kohlberg, 1971; Rest et al., 1999).

Примечательно, что единственное крупное исправление, внесенное последова­телями Колберга в свою теоретическую схему в ответ на кросс-культурную крити­ку, не было реакцией на свидетельства явной кросс-культурной изменчивости нравственных суждений или на обвинения в культурных отклонениях, которые вызывала схема Колберга. Оно было реакцией на обвинения Гиллиган и ее коллег, что первоочередное внимание, уделяемое справедливости и правам личности, ведет к пренебрежению участием, отзывчивостью, заботой (Gilligan, 1977, 1982). В ответ на это Колберг и его коллеги в последующие годы, приз нал и, что нравствен­ность включает не только вопросы, связанные со справедливостью, но и чуткость к другому человеку (Colby & Kohlberg, 1987). Однако в рамках схемы Колберга такие позитивные обязательства, связанные с участием и заботой, рассматривались как не имеющие достаточной нравственной силы по сравнению с обязательства­ми, налагаемыми справедливостью, поэтому они рассматривались скорее как дис­креционные и применимые только к отношениям внутри группы, нежели универ­сальные. Приняв таким образом довод Гиллиган о роли заботы и участия в нрав­ственности, Колберг и его коллеги, как можно заметить, не отказались от своих универсалистских установок. Расширяя исходное определение границ нравствен­ности, они признали, что нравственность включает также позитивные обязанно­сти, связанные с межличностной ответственностью по отношению к родственни­кам и друзьям, а не только негативные обязанности не причинять ущерб и не нару­шать права других людей. Однако они продолжали рассматривать все эти аспекты нравственности как универсальные.