Сборник статей

Судьба еврейской нации - это судьба Европы, падение Витебска - это падение Парижа, а Вечный жид - это скитающиеся бесчисленные миллионы людей, лишившихся корней, христиан и евреев, нацистов и коммунистов, евро­пейцев и китайцев, сирот и убийц. Миграция индивидуумов, бесконечное бегство из бескрайних пространств Азии в Ев­ропу, а оттуда - в Америку, бесконечный поток трансфор­мации, глубина которого неизмерима, а цель и направление неопределимы. Но из этого хаоса и катастрофы встает неожиданно величественное вечное, вековое и, в то же самое время, абсолютно новое. Таинственный свет приро­ды, божественный нимб Шекины, утешающий и целительны^ женский секрет трансформации, светит не снаружи, а изнутри и снизу.

Отстраненное отношение Шагала к мировым событиям может быть чем угодно, но только не равнодушием к своему времени. Быть может, пропитанные болью краски умираю­щих деревень и бездомных беженцев на полотнах Шагала несут в себе больше печали и страдания, чем прославленная «Герника» Пикассо. Шагалу недостает монументальности потому, что любая жесткая, монументальная форма обяза­тельно растворится в этом бурлящем потоке эмоций, ибо боль слишком велика и ее непосредственность выдолбит любую четко обозначенную форму изнутри. Это растворение разваливающегося мира, вся почва которого разорвана вул­каническими разломами; нормы рушатся, потоки лавы уничтожают существующий порядок, но гейзеры творчества брызжут из страдающей земли. Ибо, в результате этого са­мого распада, проявляется более глубокий план реальности, открывающий свою тайну тем людям, которые, как и мир, рвутся на части, ощущают его первичный психический источник, который является и их источником. Божественное и человеческое идут по тому же самому пути, мир и человек - это уже не дуальность, в которой один противостоит друго­му; они являются неразрывным единством. Луна восходит в душе каждого индивидуума и дом, на фронтоне которого открывается глаз божества - это ты сам.

Отстраненность Шагала - это отстраненность влюблен­ного, всматривающегося в нечто неведомое, которое позво­ляет ему убедиться в том, что он все еще жив. Это древнее соглашение еврея и человека с Богом, который свободен от каких бы то ни было ограничений и не только предлагает свою помощь, но и приносит себя в жертву каждой нации и каждому индивидууму. В каждом человеке горит Синайский огонь, каждый человек распят на кресте; но каждый человек является также и завершенным творением, и сыном Божьим.