|
Представляется, что эти акцентуированные культурные формы могут быть прямо соотнесены с реконструированными нами формами четвертого уровня индивидуального сознания, ответственного за регуляцию отношений человека с людьми, развитие произвольных форм организации жизни. Они соответствуют друг другу по типу основного переживания, по его иерархическому строению, опосредованности индивидуального переживания оценкой другого человека, которая здесь имеет для индивида высшую ценность. Именно этот тип переживания позволяет сформироваться и иерархической структуре картины мира, в организации которой основная роль принадлежит знаковой функции, на его основе развивается способность и культура символического мышления. И в том, и в другом случае мы видим особое значение знаковой функции, слова в организации произвольного поведения человека. И модель четвертого уровня, и культура нравственного сознания направлены на организацию правильного поведения человека. Этому способствует сама нравственно упорядоченная картина мира, в которой даже восприятие времени и пространства активно структурировано высшими моральными ценностями. Безусловно, эта акцентуация в наибольшей степени выражена в идеальных формах культуры, которым стремится соответствовать нормальный человек, но индивидуальное сознание должно быть шире, гибче, чем его отдельный уровень и идеальные внешние формы. Так, исследователи выделяют архаические пласты и в культуре христианского Средневековья. Приняв новые формы религиозного сознания, человек старается удержать и старые формы организации жизни. И. Хейзинга (1988) отмечает, что культ языческих богов, олицетворяющих силы природы и упорядочивающий ритмический круговорот бытовой жизни, сохраняется в форме культа святых. М. М. Бахтин (1965), рассматривая оппозиции серьезной и смеховой культур Средневековья, показывает ценность карнавальной жизни - преодоления страха возвращением средневекового человека к ликующему ощущению бессмертия, вечного возрождения в теле рода. А Я. Гуревич (1984), анализируя тенденции развития западной средневековой культуры, обращает внимание на принципиальное разведение новой христианской морали, задающей ценности равенства, справедливости и права, опирающегося на прошлый опыт, на имеющийся прецедент. Эти оппозиции позволяют сохранить равновесие каждому отдельному нормальному человеку, но культура, стремясь максимально использовать преимущества, даваемые ей односторонней акцентуацией, в своем развитии неминуемо приходит к опасности нарушения баланса и потери жизнеспособности. — 163 —
|