|
В 1976 г. я повторил эту попытку в издательстве «Прогресс», обновив материалы сборника и включив в него, в частности, выдержки из классической книги Филиппа Арьеса по истории детства. Сборник «Философия и методология истории» идеологически был совершенно безобиден, его собирались издать большим тиражом. Но в самый последний момент психически больной антисемит, работавший в главной редакции «Прогресса», написал донос, что в книге пропагандируется буржуазная идеология и т. п. И хотя эта атака была мною жестко отбита, сборник «на всякий случай» выпустили с грифом «Для научных библиотек», в свободной продаже он не появился. В 2000 г. не лишенные чувства юмора мошенники полностью перепечатали эту книгу от имени «Благовещенского гуманитарного колледжа имени И. А. Бодуэна де Куртенэ». Разыскивать их через прокуратуру я не стал: в конце концов, они сделали полезное дело, подарив российскому читателю ценную книгу, которую советская власть от него утаила. Тем не менее свою роль этот сборник сыграл. Когда в 1998 г. новосибирский философ Н. С. Розов опубликовал большой труд по «исторической макросоциологии»[30], он представил его как продолжение этой работы, за что я ему искренне благодарен. В наше время такие ссылки редки, люди предпочитают изображать себя первооткрывателями. В 1980 г. в серии «Памятники исторической мысли» мне удалось пробить издание «Идеи истории» Р. Дж. Коллингвуда с отличным предисловием моего бывшего аспиранта профессора М. А. Кисселя. Не меньшее значение (и огромный читательский успех) имела публикация в «Этнографической библиотеке» сборника избранных сочинений Маргарет Мид (1988). Кстати, о вступительных статьях. Составитель сборника хороших переводных работ, естественно, заинтересован, чтобы его собственное предисловие не выглядело глупым. В СССР это зачастую было невозможно. Необходимым условием публикации ставилось жестко-идеологическое предисловие, оговаривающее все действительные и мнимые «ошибки» иноземных авторов. Так повелось еще с 1930-х годов. Кто-то из историков школы «Анналов» иронизировал, что в советских публикациях противоядие предшествует яду. Но если ты хотел, чтобы книга вышла, нужно было идти на издержки. Умный читатель понимал, что составитель не стал бы предлагать нечто такое, что самому ему не нравится, а на дурака можно было не обращать внимания. Это служило одним из главных стимулов для моих занятий историографией. Интерес к истории семьи и детства побудил меня сблизиться с делавшей в то время первые шаги исторической демографией. В 1979 г. нам с А. Г. Вишневским, при моральной поддержке А. Г. Волкова, удалось издать важный сборник переводов «Брачность, рождаемость, семья за три века», благодаря которому наши обществоведы впервые узнали разницу между понятиями «семья» и «домохозяйство». С тех пор у меня существуют хорошие отношения с ведущими отечественными демографами. Методологический уровень их исследований в те годы, да и сейчас, был значительно выше, чем у делавшей свои первые шаги социологии. Эти связи сохранились и поныне. Я не раз принимал участие в демографических конференциях. Работы А. Г. Вишневского, которого я считаю бесспорным классиком российского обществоведения, явились одной из отправных точек моих исследований русской сексуальной культуры. В последние годы, когда я вернулся к проблемам семьи, отцовства и т. п., Демоскоп. weekly cтал для меня важнейшим источником информации по всем проблемам народонаселения. В своем учебнике «Сексология» я рекомендую его всем желающим. — 129 —
|