Практикум по когнитивной терапии

С подобными установками человек будет вечно пить и употреб­лять наркотики. Поэтому крайне важно изменить язык пациентов. Но как?

После многих лет работы со всевозможными подходами с тыся­чами наркоманов и алкоголиков Пэт Гейлхар создала технику когни­тивной конфронтации. Эта техника эффективна для хронически и тяжело зависимых наркоманов и алкоголиков, — тех, кто всю жизнь злоупотреблял, проходил многочисленные реабилитационные про­граммы и находится на терминальной стадии своей зависимости. Ее техника вводит клиента в сильнейший когнитивный диссонанс при помощи парадоксов и иронии. После недельного наводнения этим подходом лишь немногие пациенты сохраняли отговорки и отрицание, в основном же они были открыты к тому, чтобы совер­шить настоящий прогресс в реабилитации от своей зависимости.

Вот пример того, как Пэт разговаривала с пациентом, повторно впавшим в запой.

ТЕРАПЕВТ: Так почему вы снова стали пить? КЛИЕНТ: Ну, стали пропадать встречи в «Анонимных алкоголи­ках», на которые я ходил.

ТЕРАПЕВТ: Погодите! Боже мой! Какое ужасное событие! Вы хотите сказать, что вы шли однажды вечером по улице на такую встречу, завернули за угол, и вдруг эти встречи «Анонимных алкоголиков» исчезли перед самыми вашими глазами? Канули в бездну или что-то в этом духе? Это, наверное, очень вас напугало?

КЛИЕНТ: Ну... нет, ха-ха-ха. Это не то, что я имел в виду. Ха-ха... Как раз перед тем, как я начал пить снова, встреч стало меньше... ха... вы понимаете, что я хочу сказать, так?

ТЕРАПЕВТ: Нет, не понимаю! Вы хотите сказать, что они стали отменять встречи, зная, что вы придете, или как? Или вы приходили и никого не заставали, потому что они изменили место встречи? «Алкоголики» не очень любезны по отношению к вам.

КЛИЕНТ: Ха-ха... нет, конечно, нет! Ха-ха... о, черт с ним! Я перестал ходить на встречи!

ТЕРАПЕВТ: Что ж, хорошо! Теперь все ясно. А теперь скажите, почему именно вы перестали чувствовать необходимость продол­жать ходить на встречи?

Пэт реагировала подобным образом и на другие утверждения. Она нападала на язык пациентов и заставляла их точно понимать, какие мысли стоят за их словами.

КЛИЕНТ: Я сорвался и выпил пива.

ТЕРАПЕВТ: Вы не сорвались. Это то, что происходит с людьми, когда они падают с дерева. Это не был несчастный случай. Вы хотели выпить — и вы выпили. КЛИЕНТ: Я «выпал из поезда». ТЕРАПЕВТ: Не выпал, а выпрыгнул.

И так далее. Клиентам Гейлхар не требовалось много времени, чтобы перестать говорить вещи типа: «Я выпал, меня затянуло, я попался на пьянке, я оказался в разводе, она умерла на мою голо­ву». Вместо этого они начинают говорить: «Я решил снова выпить», «Я посчитал, что мне не нужны эти встречи», «Меня уволили, потому что я не показывался на работе», «Моя мать умерла». А затем про­исходит интересная вещь. Они не только начинают правильно гово­рить о чем-то, они начинают это правильно понимать. Они осозна­вали, что полностью ответственны за свои запои и за свою жизнь и что они, и только они, могут с ними что-то сделать.