|
Словом, всё было, как обычно, кроме одного: час прошёл, нет Степана Богдановича, другой час прошёл – нет его. Приезжали из РКИ, звонили из Наркомпроса, звали на заседание директоров, на столе накопилась громаднейшая пачка бумаг. Римский стал нервничать, и Варенуха стал звонить по телефону на Садовую, в квартиру Стёпы. – Ну, это уж безобразие, – стал ворчать Римский, каждый раз, как Варенуха говорил: «Не отвечают». В три часа дня в кабинет вошла женщина в форменной куртке, в тапочках и в мужской фуражке, вынула из маленькой сумки на поясе конвертик и сказала: – Где тут «Кабаре»? Распишитесь, «молния». Варенуха черкнул какую-то закорючку в тетради у женщины и, когда та ушла, вскрыл пакетик. Вскрыв и прочитав, он перекосил лицо, пожал плечами и подал телеграмму Римскому. В телеграмме было напечатано следующее: «Владикавказа Москву Кабаре Молнируйте Владикавказ помощнику начальника Масловскому точно ли субъект ночной сорочке брюках блондин носках без сапог документами директора Кабаре Лиходеева явившийся сегодня отделение Владикавказе признаками психоза есть директор Лиходеев Масловский». – Это здорово! – сказал Римский, прочитав телеграмму. Варенуха, моргая, долго изучал листок. – Самозванец, – решил Римский. И тут же взяв телефонную трубку, позвонил и продиктовал по телефону «молнию»: «Владикавказ Помощнику Начальника Масловскому Лиходеев Москве Римский». Независимо от странной «молнии» принялись разыскивать Лиходеева. Квартира упорно не отвечала. Мучились очень долго, звоня в служебное время решительно во все места, где могла разыскаться хотя бы тень Стёпы. Успели проверить сбор и убедились, что выпущенная афиша с именем иностранца резко повысила сегодняшний кассовый приток. Минут через тридцать после первой «молнии» пришла вторая. Содержание её было ещё страннее: «Молнируйте Масловскому что я действительно Лиходеев брошенный Воландом Владикавказ Задержите Воланда Лиходеев». В течение минуты и Римский, и Варенуха, касаясь друг друга лбами, перечитывали телеграмму. – Ты же с ним утром разговаривал по телефону, – недоуменно сказал лысый Варенуха. – Какие глупости – разговаривал, не разговаривал! – рассердился нервный Римский, – не может он быть во Владикавказе! Это смешно! – Он пьян! – сообразил Варенуха, – а может, это трактир «Владикавказ»? Он из Москвы… – Граждане! – вскричала раздражённо телеграмщица, – расписывайтесь, а потом уж митинг устраивайте! – Телеграмма-то из Владикавказа? – спросил Римский. – Ничего я не знаю. Не моё дело, – ответила женщина и удалилась ворча. Римский уставился сквозь очки в «молнию». Как ни прерывал его каждую минуту Варенуха восклицаниями, что всё это глупо, отмахнуться от телеграммы никак нельзя было, и именно благодаря слову «Воланд». Откуда же, спрашивается, владикавказскому самозванцу известно имя иностранца? Но с другой стороны, человек, который в час дня был в Москве, ни в каком аэроплане, ни при каких условиях к трём дня во Владикавказе быть не может. С третьей стороны, зачем же, хотя бы и такой неожиданный человек, как Стёпа, которого не раз Римский мысленно ругал «балбесом», сорвётся в служебный день с места и ринется из Москвы вон? С ума можно сойти! — 47 —
|