|
– Только щец, щец горяченьких, Христом богом умоляю!.. Погреться-с, а то во всех моих делах – полное великолепие! В великолепнейшем состоянии все дела! Только погреться-с… Не откажите! Черта неподвижно застывшего на лице истерического рыдания именно во время этой речи и стала мне вполне ясно видима и ужаснула меня более, чем ужасное разбойничье лицо; когда он говорил о щах, лицо это старалось принять как бы просительное выражение, но неподвижная черта, как железная сетка, сквозь которую видно какое-то другое движущееся лицо, лежала на нем. – Россия – страна христианская, православная… Сам Христос исходил ее всю, благословляя… В тарелке щей отказу, вероятно, не будет, а во всем прочем я имею полные документальные данные… Щец-с!.. Щи, поставленные на стол, однако, не сразу привлекли его внимание, как это могло казаться ввиду сильного голода, который он, по-видимому, испытывал. – Это я ожидал! Щей в России дадут-с… Велик бог земли русской! – бормотал он хриплым и неприятным голосом. – И защита бедному обиженному – полная!.. Благословенная богом земля… Полная защита! Никакие враги не одолеют меня с ней! Защита у меня – вот! Быстро опрокинув назад и набок голову, он поднял к потолку руку и, потрясая «перстом», говорил: – Там высшая инстанция у принятия прошений, и резолюция положена: «утвердить!» Великолепное дело и неопровержимое! – Щи-то простынут! – осторожно заметила ему кухарка, разглядев в нем, кроме разбойника, еще и несчастного. Замечание это подействовало на него, и он стал лихорадочно глотать ложку за ложкой; но это продолжалось недолго, и прохожий скоро заговорил опять: – Храм Николы Морского, угодника божия, известен вам-с? – Как же! – ответил я. – Близ театров и Никольского рынка? Посредине площади? – Я знаю. – Так вот-с. Подан ему мною третьего числа полный апелляционный документ по моему делу, с приложением прошений – митрополиту, в комиссию, комитет, министерства, синод, сенат, прокурору, Третьему отделению, господину обер-полицеймейстеру, всем чинам и всему капитулу и храброму воинству. Все переписано в копиях и с приложением гербовых марок. И следовательно, имею полное право возвратиться к моим нищим сиротам, успокоить их словесно впредь до получения решения. Все это было очень похоже на бормотание сумасшедшего. – Кому вы подали бумаги? – переспросил я его, пытаясь убедиться, сумасшедший он или нет. – Николе Морскому-с! Угоднику божию Николаю чудотворцу-с! Теперь лицо его было жестоко и в самом деле ужасно. Ответив мне, он смотрел на меня неподвижными дулами ружья и молчал. — 369 —
|