|
Еще выпили по стакану. – А я, – заговорил Лукьян, – насчет отравного порошку… Это тоже бабы любят с мужиком так-то… – Да ну тебя!.. – Насыпет ему порошку… в лепешку… Лукьян рассказал длинную историю о разных бабьих кознях против мужиков; многие из слушателей смеялись, несмотря на то, что Лукьян рассказывал не для смеху и сам не смеялся. Но Иван не принимал участия в разговоре. Он молча набил трубку и молча курил ее. Вот эта-то темная история каким-то темным пятном омрачала его душу; она как бы застилала ему свет. Того покоя душевного, детского взгляда на белый свет и людей, который был даже у Лукьяна, – у Ивана не было. В веселье ли, в работе ли, в шутке ли с молодой работницей – всегда что-то мешало его искренности, и это было написано на его лице и светилось в глазах. Когда я его встретил на Невском, чрез два года, лицо его было, как я уже сказал, совсем не то. IV. Варвара…Вспомнил я, наконец, и Варвару. Нельзя было не вспомнить о ней, говоря о рабочих; это была положительно идеальная работница и решительно ничто во всех иных отношениях. Едем мы как-то раз с Демьяном Ильичом по большой дороге (ездили за харчами) и видим, что впереди нас во всю ширину дороги двигается целая шеренга прохожего народу с узлами и сапогами за спиной; были тут и мужики и бабы. Между ними особенно была приметна высокая, могучая, хотя и сгорбленная фигура старика; длинная коса, лезвие которой было обвернуто соломой (берег!), лежала на его плече. – Да ведь это никак Иов? – проговорил Демьян Ильич и тронул лошадь рысцой. Толпа прохожих расступилась, заслыша стук копыт, и старик с косой очутился как раз рядом с нашей повозкой. – Куда путь держишь? – весело окрикнул его Демьян Ильич и прибавил: – али Демьяна не узнал? Очевидно уже слабевший глазами старик, ласково улыбаясь беззубым ртом, вдруг радостно проговорил: – К тебе, к тебе, Демьян! – Тебе у меня всегда место будет, – не без важности произнес Демьян Ильич. – Правду тебе ежели сказать, артель у меня – вполне, ну для тебя, как я тебя знаю, всегда будет место. – Уж и Варьку возьми, дочку… Тут мы увидели и Варвару. Это была довольно высокая девушка с самой обыкновенной, ординарной белокурой физиономией и, кажется, немного косая. Белокурые волосы, белокурые глаза, белокурая косичка с мышиный хвост величиной – все говорило о том, что на красоту ее никто не позарится. Да и одежда у ней была неказистая: платочек в гривенник на голове и старый шерстяной платок на плечах, узлом завязанный на спине, худенькое и вылинявшее ситцевое платье, все это говорило прямо о бедности, но радушное выражение этого обыкновеннейшего, кой-как вылепленного лица, приветливое и притом «так просто» приветливое, как просто выражалось оно у старика отца, и та же отцовская сильная порода, которая сама собой чувствовалась в его дочери, как-то невольно обязывали быть внимательным к ним обоим – и к отцу и к дочери. — 142 —
|