– То-то бечь надо… Урядник-то по нашему делу, я вам сказывал, приехал. Опрашивать будет… – Какое такое у вас дело с урядником? – Да тут у нас, у робят, дело-то… Не знаю еще, меня-то примут ли… Ишь вон давеча говорят, чтобы меня в компанию не брать… – Какое дело-то, я все-таки не понимаю. – Да тут дело… когда-то еще выйдет решение. Долго… Кабы ежели бы решение вышло, ну, тогда хорошо всем будет, по двадцать пять рублей на брата выйдет по закону… Этто трактирщик Маслов подал на Недоноскова… – Недоносков тоже трактирщик? – спросил учитель. – Из-за того и подал Маслов-то, что Недоносков ему перебивает торговлю… Правов у него нет на вынос, а он отпускает вино-то… вот из-за этого… Ну, а наши робята подсобили Маслову-то… – Каким родом подсобили? – Как подсобили-то? Уговорились с Масловым пойтить к Недоноскову в трактир… на чай, например, на расход Маслов свои три рубли дал. Чаю пей сколь хошь… Ну и чтобы купить у Недоноскова бутылку вина за печатью… Недоносков-то не давал – ну упросили… А Маслов, значит, и пымал с вином-то… Так уговор был, чтобы пымать нас… Маслов-то говорит – мне, бает, ничего не нужно, а что выйдет по решению из суда – все вам, а там, вишь, сто целковых придется и больше еще ста, сказывают… Ну а меня-то в компанию принять не хотят. «За что тебя, говорят, ты не уговаривался…» Так что ж, что не уговаривался? Я же их в трактир привел, на свои чаем угощал, а они три-то рубли, почесть, целыми скрыли, поделили промежду себя… Вот теперь урядник приехал, допрашивать будет, я сам от себя покажу, пущай по закону разделят, по правилам, коли добром в компанию не принимают. Стало быть, покуда прощайте… Последние слова, касавшиеся неодобрительного поведения товарищей, Гриша произнес детски-обиженным тоном. Он ушел, а мы с учителем молча и многозначительно переглянулись. Оба мы были поражены этой детской наивностью, с которою Гриша воспринял и передал нам чистейшую гадость. А такую гадость, как липкую грязь, господа Масловы и Недоносковы в обилии и ежеминутно разбрасывают вокруг себя в поучение подрастающему поколению деревни. Без определенных занятий*(Очерки, заметки, наблюдения)I. Волостной писарь. Сон под новый год1Журналисты и литераторы имеют обыкновение под новый год видеть разные более или менее фантастические сны, о которых и повествуют в новогодних нумерах тех изданий, в которых имеют честь состоять сотрудниками. Будучи до некоторой степени прикосновенен к журнальному делу и литературе, и я, пишущий это, также сподобился сновидения и также, по примеру прочих собратий моих, хочу сказать о нем два слова читателям. Само собою разумеется, что я заснул внезапно, не помню как и когда, но очень хорошо помню, что сновидение было не фантастическое, без малейших каких-либо черт сказочного, неправдоподобного или таинственного элемента; напротив, сон мой был необыкновенно реален и скорее походил на газетную корреспонденцию, чем на действительный сон; во сне я видел статистические цифры, журнальные статьи, читал процессы – словом, почти ни на мгновение не отрывался от действительности; причиною такого «газетного» сновидения было, по всей вероятности, то, что я заснул с газетой в руках; догадываюсь, что и причиною того, что я заснул, и притом заснул внезапно, как убитый, было опять-таки то, что накануне нового года я слишком усердно предавался чтению «новых» газет, хотя если не все из них, то весьма многие не только, по-видимому, не имеют намерения усыплять своих читателей, но как бы стараются изо всех сил разбудить его и поэтому кричат, даже «орут», и вообще стараются взять горлом. Окончательно же свалила меня с ног ныне уже не существующая газета «Россия», под патриотические вопли которой я и смежил свои вежды. — 276 —
|