|
– Какое странное совпадение! – проговорил Лиссабонский, спрятав деньги в стол и вертя перед собой бумаги и списки… – И там и тут одни цифры, одни имена… Уж не потому ли деньги на пособие присланы одновременно с требованием недоимок, что деньги эти должны идти не в пособие, а в казну?.. – Ну, за-ачем казну-у! – произнес в ответ чей-то незнакомый голос… Оглянувшись, мы увидели, что в правлении посреди комнаты стоит небольшого роста опрятненький старичок, молится на образ и в то же время говорит: – Заче-ем! У казны, у матушки, много денег… Что уж ей питаться этакими-то крохами… Авось перетерпит лютое-то время!.. Старичок помолился, подошел к Лиссабонскому и, протянув ему руку, сказал очень ласково: – Ну, здравствуй, новый наш министер… Здорово! Пришел старик Баранкин, обзнакомиться с новым писарьком-то. Давай, милушка мой, жить в согласии и в дружбе… Вот что я скажу… Знаешь, чай, слыхал Баранкина? – Нет, – ответил Лиссабонский, – не слыхал, не знаю. – Ну узнаешь, Баранкина все знают, дружочек мой, все-э! На-ко вот, прими гостинчику, посненького!.. Старичок отвернул полу и достал из кармана панталон бутылку водки с надписью «Русское добро»… – Я не пью! – сказал Лиссабонский. – Э? Чего так? – Так, не пью! Не научился… Не могу! – Э-э-э, какой ты? А ты привыкай помаленьку… Надо! У нас без водки нельзя… Н-не думай!.. – Ну уж, что делать, раньше не научился, теперь привыкать поздно!.. – Н-ну, ин не надо! И так полюбим друг друга… Я тебе скажу, понравился ты мне, право слово, по душе. Я врать не люблю, а говорю прямо, что сразу ты мне понравился: вижу, понятливый ты человек… Вот что! – Спасибо вам! – Право слово, дорого мне, брат ты мой, что ты человек, как я вижу, хороший. Вот что мне дорого. Я, братан мой милый, люблю, чтоб по душе, по совести, чтоб помягче… Ведь ежели так-то, по мужичьи-то взять – кто ты? Писарь! Кто мы? – хозяева твои; мы тебя наняли, платим тебе деньги, следовательно, ты и обязан нам служить. А я не так: с хорошим человеком надобно по-хорошему, а не по-худому… Видишь, я вот и пришел к тебе, сам пришел, чтобы, значит, ты также меня понимал… А скажу я тебе, в веселый ты час к нам попал… Ты пришел, и бумага какая-то пришла приятная… – Да! – сказал Лиссабонский. – Вот пришло две бумаги, и я не знаю, что мне с ними делать. В одной пишут: выдай пособие, а в другой – взыщи, и точь-в-точь с одних и тех же крестьян, и копейка в копейку и там и тут. Кому ж – крестьянам или казне? — 281 —
|