|
– Никита-а! – звала Харитониха. – Сейча-ас! – отзывался Никита из сарая. – Чего там? – Пелагея Петровна зовут к себе. – Но-о! – злобно рычал Никита, стиснув зубы. – Зачесалось! Опять воловодить начнет… Иду!.. Как только это не совестно мучить человека… Скажи: иду! Скоро действительно Никита входит в комнату Балканихи. Он делает низкий поклон, шепотом здоровается, отступает шаг назад к двери, обдергивает рубашку и с пугливым недоумением ожидает допроса. Пелагея Петровна начинает издалека; она задает ему вопрос: «куда душа человеческая надлежит понастоящему», полагая про себя, что всякая истинно христианская душа надлежит в рай. Никита недоумевает. – Не понимаешь? – Мал-ленечко, точно что… есть препону! – Ну, ты подумай. – Слушаю-с… – Тогда и скажи. Только хорошенько подумай. – Да уж будьте покойны… Слава богу!.. Али мы!.. Приму все силы… Настает мертвое молчание. Никита думает, по временам взглядывая на потолок; откашливается, потихонечку вздыхает и вдруг говорит, направляясь к двери: – Я, матушка Пелагея Петровна, на минуточку… – Нет, ты погоди! – То есть… одну только минуту… – Нет, нет… постой! Ты сначала скажи, что следует… – Ив самом деле, – соглашается Никита, – лучше же я теперича скажу вам все… – Ну, вот… – Да тогда уж и отлучусь. По крайности объясню вам. Во сто раз лучше… Никита понимает всю безвыходность своего положения и с особенным напряжением ума старается разузнать истинные позывы своей души. – Ну? – спрашивает Балканиха. – Куда же наша душа надлежит по-настоящему? – Душ-ша наша, – робко и протяжно начинает Никита, – душа наша, матушка Пелагея Петровна, главнее норовит по своей пакости как бы, например, согрешить, например, в кабак… – Глупец! – вскрикивает Балканиха. – Что ты это сказал! Пелагея Петровна даже вскочила с своей кровати и подступила к Никите, который испуганно подался к двери. – Опомнись! Что ты сказал? В рай нашей душе по божьему писанию надлежит, а не в кабак! безумец этакой, в ра-ай! Никита спохватился. – Так! так!., в рай! в рай-с!.. это точно… Ах ты, боже мой! а я эво куда… Ах!.. – Нет, как ты осмелился это сказать? а? – еще ближе подступая, горячится Балканиха. – Да что будешь делать! Хорошенечко не огляделся, ну, и… В рай-с! Будьте покойны! так, так… – Ай-ай-ай… Видишь ты, как враг-то тебя оплел?., а? В кабак! Следственно, душа твоя до какого же безобразия искажена? У кого же ты теперича будешь просить защиты? — 137 —
|